Во имя принципа партийного единства уничтожали возможность реального единения партии на почве критического отношения к пройденной ступени ее развития. Во имя поднятия «партийной культуры» среди делегатов забывали о задачах развития критической мысли среди широкой партийной массы.
«Центр» съезда, полагая, что он является носителем примирения и единства, фактически, объективно противопоставил эту идею интересам дальнейшего развития партии.
Боясь сыграть в руку фракционным интересам «большевизма», центр еще не понимал, что, работая в том направлении накопления и оценки партийного опыта, куда звали его большевики, он работал бы именно в интересах партии и лишь постольку в интересах «большевизма», поскольку эти интересы отражают интересы партийного развития. Покуда же он работал в фракционных интересах «меньшевизма», в пользу политического течения в партии, которое не нашло ни в одном вопросе (кроме вопроса о партизанских выступлениях и боевых дружинах) теоретических союзников в лице той или другой делегации.
Лишь тогда, когда съезд перешел к положительной части своей работы, к намечанию путей дальнейшей работы партии, центр, как единое целое, исчез, рассыпался, распался направо и налево, и тогда мы услышали от одного из авторитетнейших делегатов съезда, Розы Люксембург[160], о неизбежности поддержки «большевизма» во имя интересов революционной социал-демократии и возможности такой поддержки для товарищей, совершенно отрешившихся от фракционных интересов.
В нашу задачу не входит ни анализ того, как там, в глубине России, сложился этот центр, ни изучение того, имеются ли условия в партийной жизни, которые дали бы возможность центру и после съезда проявить себя, как таковому. Был момент на съезде, когда все ожидали от товарищей, расположившихся на центральной позиции, плодотворных указаний и живого руководства съездом: большевики звали тогда «центр» выйти вперед и развить свою тактическую линию; по компетентному показанию одного из его лидеров, бундовца Абрамовича, оказалось, что центр покуда «сидит за деревьями»; когда же он появился «из кустов», то оказалось, что это просто добрые люди, которые хотели дать «примирение» и «синтез», а смогли дать лишь образчики «марксизма на вес» и разбились по тем же линиям, оппортунистов и революционных социал-демократов. Противоречие между поддержанными «центром» фракционными интересами той части партии, которой принадлежали центральные учреждения и большинство с.-д. думской фракции, и интересами партийного развития — сделало бесплодной работу съезда вплоть до того момента, покуда съезд не перешел к III пункту порядка дня, к вопросу об отношении с.-д. партии к непролетарским партиям, т. е. к началу 3-й недели занятий съезда.
Передо мной лежат 3 проекта порядка дня, предложенные «большевиками», «меньшевиками» и «социал-демократией Польши и Литвы», и порядок дня, принятый съездом. Во всех четырех на первом месте стоят отчеты Ц. К-та и с.-д. думской фракции.
Для всех, конечно, было ясно, что эти пункты включают в себя генеральные дебаты о политической, но надо сказать, — чисто политической борьбе пролетариата. И вот только один проект (большевистский) непосредственно за этим на первую очередь выдвигает вопрос об «обострении экономической борьбы» и, в связи с ними, тут же о «современном моменте», подчиняя ему непосредственно следующий вопрос о «классовых задачах пролетариата» в современный момент. Увы, это делает только большевистский проект. Все остальные проекты, — а также и принятый съездом против голосов большевиков, — упоминают об экономической борьбе в 7 и 8 пункте порядка дня.
Ни о современном моменте, ни о задачах пролетариата, ни меньшевистский, ни принятый съездом порядок дня не говорят ни слова, и только польский проект вставляет, в виде уступки большевикам, «роль и задачи пролетариата в настоящий момент».
Случайность ли это? Конечно, нет. Это только отголоски минувшего года, только отражение того взгляда на рост революции, который составляет специфическую черту меньшевизма. Это результат годичного сосредоточения всего внимания и всей энергии на вопросах, ось которых наш «парламент».
Для большевиков было ясно, что, несмотря на лихорадочную деятельность, вертевшуюся вокруг Думы, революция уперлась в тупик, поскольку эта думская лихорадка охватила лишь политически развитые верхи массы, и даже лишь верхи политических партий. Для них было ясно, что коренная ошибка предшествовавшего годового периода работы партии под руководством меньшевистского Ц. К. заключалась в неправильном распределении ее внимания между думской и внедумской деятельностью. В проекте резолюции о Ц. К. большевики прямо сказали это, внеся туда пункт, констатировавший «недостаточную отзывчивость Ц. К. на важные проявления пролетарской борьбы»... и выставив двух ораторов, специальной задачей которых было отстоять первое место после отчетов для вопросов «экономической борьбы».
160
Люксембург Роза (1871 — 1919), деятель германского, польского и международного рабочего движения; один из руководителей и теоретиков польской социал-демократии. Один из организаторов «Союза Спартака» и КП Германии (КПГ). В годы первой мировой войны — интернационалистка. Страстный борец против милитаризма и империализма. Зверски убита контрреволюционерами.