Подразумевается, по-видимому, золотой жертвенник – фимиамный (курительный), на котором возносились благовония, отождествляемые с «молитвами святых» (ср. Исх. 30, 1–9 с Откр. 8, 3–4). Ведь ранее у Исайи сказано:
И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. (Ис. 6, 4)
В приведенном стихе молитва («глас восклицающих») отождествляется с воскурением благовоний на жертвеннике. Обратим внимание на то, что описываемое Исайей происходило в «Доме» (то есть Храме, святилище), где восседал Сам Господь, а вели в этот «Дом» не двери, но врата («верхи врат» – упомянуты там же. Это говорит о размерах и предназначении Дома. «Вратам», ведущим в вышние, небесные, обители в Писании придается особое значение. Псалмопевец восклицает, обращаясь, очевидно, к стражам Небесных врат:
Отворите мне врата правды; войду в них, прославлю Господа. (Пс. 117, 19)
– и слышит от стражей ответ:
Вот врата Господа; праведные войдут в них. (Пс. 117, 20)
О «входе в вечное Царство» проповедует апостол Петр:
…Братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание;
…Так откроется вам свободный вход в вечное Царство Господа… (II Петр. 1, 10–11)
В Откровении Иоанна подчеркивается важность именно «вхождения воротами» в обитель Бога, Ангелов и праведников:
Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. (Откр. 22, 14)
Причем ворот этих – двенадцать, по числу колен Израилевых (там же, 21, 12–13).
Описания Небесного Иерусалима содержатся в Псалмах и у древних пророков. Так, например, слова псалмопевца:
Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего. (Пс. 45, 5)
– вряд ли могут быть отнесены к земному Иерусалиму, через который, как известно, не протекает река. Зато они вполне соответствуют описанию Эдемского сада (рая):
Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. (Быт. 2, 10)
Великая река протекает и через Небесный («сходящий на землю») Иерусалим в видении Иоанна:
И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его [Небесного Иерусалима][1], и по ту и по другую сторону реки, древо жизни… (Откр. 22, 1–2)
Доступ к древу жизни, утраченный первыми людьми после их грехопадения, праведники вновь получают в Небесном граде (ср. Быт. 3, 22–23 с Откр. 22, 14).
В Царстве Небесном праведники «покоятся» (возлегают) «на ложах своих»:
Праведник умирает… мужи благочестивые восхищаются [древнееврейское нээсафу́ – «забираются»] от земли… праведник восхищается от зла.
Он отходит к миру [в смысле «покоя»]; ходящие прямым путем будут покоиться на ложах своих. (Ис. 57, 1–2)
На этих «ложах» радуются и торжествуют удалившиеся от земли праведники. Более того – они ведут духовную борьбу со злом, способствуя победе над злодеями и участвуя в суде над ними:
Да торжествуют святые во славе, да радуются на ложах своих.
Да будут славословия Богу в устах их, и меч обоюдоострый в руке их,
Для того, чтобы совершать мщение над народами, наказание над племенами,
Заключать царей их в узы и вельмож их в оковы железные,
Производить над ними суд писанный… (Пс. 149, 5–9)
В проповедях Иисуса также говорится о «возлежании» праведников из всех народов в Царстве Божьем – вместе с праотцами Израиля:
…Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном… (Матф. 8, 11)
«Возлежание на ложах» в приведенных выше текстах подразумевается – пиршественное: пирующие на Древнем Востоке (как и в античных Греции и Риме) «возлегали», вкушая пищу полулежа. В таком положении традиционно участвовали в Пасхальной трапезе иудеи, чему следовал Иисус со своими учениками:
Когда же настал [Пасхальный] вечер, он возлег с двенадцатью учениками;
И когда они ели, сказал… (Матф. 26, 20–21)
Так что «покой и радость» праведников «на ложах» ассоциируется не со сном, но именно с пиршеством в Царстве Божьем. Последнее описано у Исайи:
И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин… И уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах.