«Прости, чача[9], но я уж как-нибудь в другой раз объясню, как мне некогда». Наконец он обогнул поворот, поскользнулся на доске, прыжками одолел три пролета лестницы до нижнего этажа – и в этот самый момент Бинду выскочила на него с противоположной стороны. Она остановилась перед ним как вкопанная, Амир врезался в нее и сгреб в охапку. Вместе они покатились по узкому проходу вдоль башни. Люди визжали, отскакивая в стороны, продавцы вопили и сыпали проклятиями. Амир вскочил, ухватил Бинду за шальвары и оттащил в сторону. Потом прижал к прилавку пустого магазинчика и, понимая, что на них направлены десятки взглядов, выдавил слабую улыбку.
– Бинду, я по природе вор, – проговорил он, отдуваясь. Каждое слово отзывалось болью в ребрах. – Ну неужели надо было все осложнять? Мы ведь вроде договорились?
Бинду кашляла, ее серебристые волосы выбились из пучка, грудь ходила ходуном. В таком растрепанном состоянии она выглядела ровесницей Амира, хотя он знал, что она по меньшей мере на десять лет старше. Женщина оттолкнула его руку и согнулась, переводя дыхание.
– Они ушли, – выдавила она.
Амир не был уверен, что правильно расслышал.
– Что-что?
– Они ушли, – повторила Бинду, распрямляясь.
Руки она положила на бедра и быстро взглянула по сторонам. Зеваки вернулись к торгу. Рынок снова зашумел.
– Ювелир?
Бинду зажала Амиру рот ладонью:
– Тише, ладно? Клянусь Вратами, ну и шумный же ты. Не здесь. Иди за мной.
– Не пытайся удрать от меня снова. – Амир схватил ее за руку.
Он последовал за ней через рынок обратно в башню. Они пересекли два моста, чтобы добраться до второй башни, отстоявшей от третьей примерно на милю. Оттуда он мог вернуться в считаные минуты. Амир не имел права опаздывать, если не хотел навсегда попасть на заметку к Хасмину и положить конец всем своим мечтам сбежать из Ралухи с матерью и братом. Он возложил так много надежд на Бинду, но той, похоже, не было дела до его забот. Она сама казалась сокрушенной, и Амир мог только гадать, что такое должно было случиться с женщиной-ванасари, чтобы испугать ее до потери рассудка.
Бинду привела его в помещение, по виду мастерскую столяра, где одинокий работник выстругивал доску для резки. Бинду знаком попросила плотника выйти, и тот сразу подчинился. В окно мастерской Амир разглядел первую и третью башни, а в отдалении виднелась половина арки Врат пряностей, ждущая его.
– Ювелир ушел, – безапелляционным тоном заявила Бинду.
Амир не сразу сумел это переварить. Он надеялся, что ослышался тогда на рынке, что, может, ветер сыграл с его ушами злую шутку.
– Что ты хочешь сказать? – пролепетал он с колотящимся сердцем. – Как это – ушел? Он же не… ты ведь знаешь, что его самолично и не могло здесь быть. Он тень, нечто, что существует в воображении людей. Как мог он уйти, если его, собственно, тут и не было?
Бинду положила ладонь ему на щеку:
– Я имею в виду, тамби[10], что он решил не поставлять больше Яда. Ни он, ни Карнелианский караван, которым он заправляет.
– Это невозможно. – Амир хмыкнул. – Не ври мне. Ты хочешь больше шафрана? Или меда? Назови свою цену, Бинду-ки, и я уплачу.
Бинду какое-то время внимательно рассматривала поверхность верстака, потом обратилась к Амиру:
– Пока мы тут разговариваем, верхние уровни девятой башни кипят. Раджа Джирасанда и рани Урганния созвали министров, гильдии и представителей корневиков. Поскольку никто не знает, как выглядит Ювелир, а его караван словно испарился с территории восьми королевств, всем только и остается, что орать друг на друга. Как ни крути, Яд средство более мощное, чем пряности. Поэтому нет, тамби, я не лгу. Мне нет в этом никакого прока.
– Думаешь, это он? – спросил Амир, затаив дыхание. – Илангован?
– Ювелир? – Бинду хохотнула. – Ну уж нет! Я Илангована видела, пусть и мельком. Не верь этим слухам. К тому же Илангован давно уже не показывается в Ванаси. Ему в Черных Бухтах хорошо. В конечном счете сейчас время сбора кориандра.
– Бессмыслица какая-то, – пробормотал Амир. – С какой стати Ювелиру исчезать?
– Может, в этом как раз и дело? – Бинду пожала плечами.
– В чем?
– В стирании смысла. В желании посмотреть, как люди, родившиеся без клейма пряностей, пристрастятся к наркотику, позволяющему безболезненно проходить через Врата, а потом взять и изъять его без предупреждения. Разве не отличная шутка?
– Не знаю, шутка или нет, но Яд ведь не для всех. Люди вроде меня – чашники, корневики – никогда к нему не допускались, так ведь? Я даже один пузырек купить не мог. И никто в Чаше.