— Мой старичок тоже кое-что рассказал, — похвастался Томми. — Кстати, Таппенс, а что ты думаешь об этом месте?
— Ты говоришь о доме?
— Нет, я имею в виду Холлоукей.
— По-моему, довольно приятное местечко.
— Что значит «приятное»?
— Не придирайся к словам. Я вообще не понимаю, чем тебе не угодило слово «приятное». Приятное местечко, я так понимаю, — это место, где ничего не происходит, да и не больно хочется, чтобы произошло.
— Ой ли? Неужто ты собралась, наконец, на покой?
— Я-то нет. Приятно просто осознавать, что где-то на свете еще остались такие места. Хотя сегодня кое-что чуть было не произошло.
— Что значит «чуть было не произошло»? Уж не натворила ли ты каких-нибудь глупостей, Таппенс?
— Нет, дорогой.
— Тогда о чем ты говоришь?
— Понимаешь, там в оранжерее одно из стекол держалось ну просто на честном слове. И сегодня чуть было не упало мне на голову. Чудом осталась жива.
Томми окинул ее взглядом.
— Непохоже, чтобы ты была на волосок от смерти.
— Да, мне повезло. Но перепугалась жутко!
— Надо будет попросить этого старика… как там его… Айзек, кажется? Пусть проверит остальные стекла, раз уж тебе так нравится там бродить.
— Когда покупаешь старый дом, нужно быть готовым, что далеко не все в нем окажется в порядке.
— Ты думаешь, с домом что-то неладно?
— В каком смысле?
— Знаешь, сегодня я узнал одну очень странную вещь.
— О доме?
— Да.
— Просто невероятно, — сказала Таппенс.
— Почему? Потому что он выглядит таким уютным, новеньким и нарядным?
— Нет. Новеньким и нарядным он стал после ремонта. До этого он был как минимум «запущенным»!
— Поэтому нам и отдали его так дешево.
— У тебя какой-то чудной вид, Томми, — проговорила Таппенс, пристально глядя на мужа. — В чем дело?
— Это из-за Монти-Усача.
— Ах, да, наш милый старичок… Надеюсь, он передал мне привет?
— А как же! И еще просил, чтобы ты была осторожнее и чтобы я за тобой присматривал.
— Он всегда так говорит. Непонятно только, с чего это он сейчас за меня переживает.
— Ну, похоже, это как раз такое место, где лучше быть поосторожней.
— Ты о чем? О стеклах в оранжерее?
— Хочешь верь, хочешь нет, Таппенс, но он намекнул — или предположил, это уж как тебе больше нравится — что мы приехали сюда выполнять какое-то правительственное задание. Прямо как во времена Икса и Игрека. В общем, он совершенно уверен, что нас сюда послали кое-что выяснить.
— Не иначе, Томми, тебе это все приснилось.
— Представь себе, нет. Он даже и не сомневается, что мы посланы сюда для того, чтобы что-то найти.
— Что-то?
— Вот именно. И, скорее всего, оно спрятано в доме.
— В доме? Томми, кто из вас сошел с ума — ты или он?
— Хотелось бы надеяться, что он, но я в этом далеко не уверен.
— Но что здесь можно найти?
— Это смотря по тому, что здесь спрятали.
— Ага, я же говорила! У нас будут находки! Сокровища! Что, если у нас в подвале зарыты сокровища русской короны?
— Боюсь, это не совсем сокровища. И мало того, оно представляет опасность для определенных людей.
— Поразительно, — проговорила Таппенс.
— А что, ты уже что-нибудь нашла?
— То есть как? Можно подумать, «Черная Стрела» не считается! Я сразу начала искать и расспрашивать старожилов. Ты смотри что получается: давным-давно в Холлоукей произошла какая-то неприятная история, связанная с этим домом. Теперь, конечно, она обросла выдумками, и никто уже ничего не помнит, но в свое время о ней рассказывали старушки и судачили слуги. И наша Мэри Джордан явно была в ней замешана. А потом все это, похоже, благополучно замяли.
— А может, тебе это только кажется, Таппенс? Может, ты просто скучаешь по бурной молодости? Помнишь? Девушка на «Лузитании», секретные документы, поиски загадочного мистера Брауна?[60]
— Господи, Томми, как давно это было! Тогда мы называли себя «молодые авантюристы с ограниченной ответственностью». Даже не верится, правда?
— С тех пор уже лет шестьдесят прошло, если не семьдесят.
— Как летит время! А что еще говорил Монти?
— Что тут могут быть спрятаны какие-то письма или бумаги, — ответил Томми. — И что они могут вызвать политический скандал и кое-кому здорово подпортить карьеру и жизнь — тому, кто стоит у власти, хотя не должен там находиться ни при каких обстоятельствах. И еще о каких-то интригах, уходящих корнями в глубокое прошлое.