— Вот жалость-то, — усмехнулся Томми. — Значит, никакой зацепки?
— Зато хоть не скучно. — Таппенс подошла к камину и глянула в висевшее над ним зеркало. — Бог ты мой! Пожалуй, дорасскажу, когда приведу себя в порядок.
— Неплохая идея, — согласился Томми. — Хотя и такая ты мне тоже нравишься.
— Если хочешь сберечь настоящее чувство, как Дарби и Джоан[62], — наставительно сказала Таппенс, — то должен восхищаться мною в любом виде и любом возрасте.
— Милая Таппенс, — улыбнулся Томми, — для меня ты всегда красавица! А клок паутины, свешивающийся с левого уха, очень даже тебе к лицу. Почти как локон на портрете императрицы Евгении[63]. Хотя паука, конечно, на портрете нет.
— Ой, — взвизгнула Таппенс, поспешно смахивая паутину, — какая гадость!
Через четверть часа она вернулась.
— Итак, если я могу продолжить…
— Да-да, пожалуйста. Ты ведь все равно продолжишь, а так можно будет считать, что это я тебя уговорил.
— Ну так вот, я задалась вопросом: «Если бы я хотела что-нибудь спрятать в этом доме так, чтобы не нашли другие, куда бы я спрятала?»
— И куда же? — поинтересовался Томми.
— Кстати, я тебе вчера этот вопрос задала, а сама-то уже давно им задалась. И вот что я надумала… Одно из таких мест, конечно же — брюхо Матильды.
— Понятно.
— Был еще Верный Дружок, но его я сразу осмотрела. Сиденье у него из старой прогнившей ткани, и я ничего там не нашла. Потом я перебрала все книги. В них ведь часто что-нибудь прячут. А мы их все так до конца и не просмотрели, верно?
— А я думал, все просмотрели, — приуныл Томми.
— Нет. Остались еще нижние полки.
— Ну, это полегче. Хоть лестницу таскать не надо.
— Вот-вот. Поэтому я поднялась на чердак, села на пол и просмотрела одну из полок. Там оказались в основном сборники проповедей. Старые проповеди, написанные каким-то методистским священником[64]. И ничего в них не нашла — проповеди скучные, а пометок никаких. Тогда я вывалила все книги на пол и, знаешь, что я обнаружила? Стык нижней и задней досок разошелся, и в образовавшуюся щель кто-то напихал всякую всячину. В основном старые рваные книжки. Одна из них оказалась довольно большой, причем была завернута в упаковочную бумагу. Я ее развернула, а там — как думаешь, что?
— Даже не представляю. Не иначе, как первое издание «Робинзона Крузо»[65].
— Нет. Памятный альбом.
— А это еще что такое?
— Раньше такие были почти в каждом доме, только очень давно. Думаю, как раз во времена Паркинсонов, если не раньше. Альбом старый и рваный, поэтому его и запихнули туда. Но именно потому, что старый, он и заслуживает самого пристального внимания.
— Ты думаешь, в нем могли что-нибудь спрятать?
— Да нет, это было бы слишком просто. Ничего там, конечно, не оказалось. Но я хочу внимательно просмотреть каждую страничку. Там могут оказаться интересные имена и вообще много полезного.
— А может и не оказаться, — скептически заметил Томми.
— Но это еще не все. Больше ничего интересного в книгах не оказалось. Потом я взялась за буфет, от которого потерялись ключи.
— Погоди, ты же сама говорила, что мебель нам ничего не даст. Тем более, что мы ее привезли с собой.
— А вот и нет! Кое-что здесь было и до нас, например, старый буфет у входа в кладовку и хлам в оранжерее. Настоящей старинной мебели времен Паркинсонов в доме, естественно, не осталось. Кроме буфета. И сегодня я ухитрилась его открыть — нашла ключи в старом ящике в оранжерее, смазала замок маслом… и открыла! И представь, кое-что там нашла. Не знаю только, насколько нам это поможет.
— И что же ты там нашла, о хитроумная Таппенс?
— Фарфоровые плакетки[66] для меню!
— Что? — оторопел Томми.
— Ну да. Буфет оказался пуст — грязь, паутина и битые тарелки. Но на верхней полке я обнаружила стопку викторианских фарфоровых плакеток, которыми пользовались для меню на званых вечерах. Ох, Томми! Какие же потрясающие блюда они ели! Я бы даже сказала, умопомрачительные! Только представь: два супа, прозрачный и густой, затем два разных сорта рыбы, два вида закусок, а потом еще и салат. После всего этого мясное блюдо, а уж после него — даже и не помню, что именно. Кажется, бланманже — это, чтобы ты знал, мороженое! А под конец — салат из лангустов[67]! Здорово, правда?
62
Дарби и Джоан — персонажи одноименной баллады поэта Генри Вудфолла (1739–1805), нежно любящие друг друга старики-супруги.
63
Евгения (1826–1920) — супруга французского императора Наполеона III; своей красотой, вкусом и изысканностью манер способствовала блеску императорского двора.
64
Имеется в виду священник методистской (отколовшейся в XVIII веке от англиканской) церкви. Распространена главным образом в Великобритании и США. Главное требование — последовательное, методическое соблюдение религиозных предписаний. Методисты проповедуют религиозное смирение, терпение.
65
«Робинзон Крузо» — имеется в виду цикл романов знаменитого английского писателя и памфлетиста Даниэля Дефо (1660–1731), первый из которых был опубликован в 1719 году.
66
Плакетка — пластинка из металла, керамики или другого материала рельефным изображением, предназначенная для украшения мебели, бытовых предметов и т. д.