Джафар вышел из дому поздно. Сегодня утром он не работал. Карим проследил, как он неторопливо направился к двадцатому округу, возможно в мечеть на пятничную молитву.
После разговора с Луи Феннек неотступно следовал за обращенным. Теперь он разрабатывал окружение Делиля, что означало, что ливанец перестал или вскоре перестанет представлять проблему. Единственное разумное объяснение — применение радикальных мер, каковые не входили в арсенал Управления военной разведки.
Не тот способ и не для Франции.
Разумеется, за несколько месяцев позиция могла измениться, но такое представлялось маловероятным. Еще менее вероятно предположить какое бы то ни было вмешательство другой спецслужбы, упомянутое в предыдущих предостережениях Луи. В подобных обстоятельствах, по причине близости Карима к группе мечети Пуанкаре, сокрытие информации делало из него мишень, потенциальную побочную жертву.
Это ему не нравилось.
Вдобавок еще химические вещества. Карим не сомневался в их существовании. Устные предостережения его куратора были чисто формальными, возможно, их необходимость была вызвана тем, что беседа записывалась. И все же информация поступила.
Тут Феннек вспомнил, что Луи выключил аппарат.
Их слушал кто-то третий.
Значит, за ним бдительно следят.
Оправдывает ли использование подобной гадости весь этот цирк, эту паранойю, этот риск? Безусловно, нет. «Беспрецедентная террористическая акция…» — таковы были слова его руководителя. И все же армия работает в одиночку, без подстраховки. Он не заметил филеров, они не в моде.
Пока.
Быть может, навсегда.
Это могло означать, что высокопоставленные шишки хотят сохранить эту историю в тайне. Значит, Великой немой[111] это касается в первую очередь. «Подставить нас…» Подставить Францию. Военные, французское оружие. «Серьезный политический кризис…» Террористы присвоили себе французские химические реактивы!
Феннек понял, что стал потенциальной мишенью. Он один на поле боя, на линии огня. И обстрел вот-вот начнется. Принес бы он себя в жертву ради республики, как сделали до него другие харки сорок лет тому назад?
Задумавшись, Карим чуть было не потерял Джафара. Тот, вместо того чтобы зайти в мечеть через двери для мужчин, свернул за угол. Феннек дал ему оторваться и занял наблюдательный пост в укрытии, чтобы следить за передвижениями своего объекта.
Сесийон не пошел в пассаж Планшар. На углу его ждал усатый атлет, которого Карим видел в баре неделю назад. Мужчины по традиции обменялись рукопожатием. С виду все как обычно. Феннеку показалось, что они обменялись чем-то еще, но тут исламистов загородили проходившие мимо женщины под покрывалами, и агент не разглядел предмета, перешедшего из рук в руки.
Затем Джафар с усатым вошли в молитвенный зал.
Через две минуты за ними последовал агент.
В середине дня Амель решилась покинуть свой наблюдательный пункт и сходить за сандвичем к «Лине», на улицу Камбон. На углу улицы Мон-Табор ее чуть не сбила какая-то машина, водитель нажал на клаксон, она оглянулась и почти столкнулась с огромным типом с короткой стрижкой. Не обратив на нее внимания, верзила продолжал свое нарочито замедленное движение. Его странно неподвижный взгляд был прикован к чему-то, расположенному впереди, метрах в двадцати от него.
Там был всего один пешеход, скрывающийся под зонтом. В тот момент, когда он сворачивал направо, к церкви Святой Магдалины, Амель узнала его. Это был Шарль Стейнер.
Молодая женщина, ничем не отличающаяся от многих других в этом квартале, спокойно пересекла улицу и пошла по противоположной стороне. Она пропустила Стейнера и его тень, видимо телохранителя, немного вперед и направилась следом.
Пытаясь не потерять из виду груду мышц, Амель внутренне злилась на собственную глупость. Разумеется, вход позади здания! Ей бы следовало осмотреть дом. Хотя бы один раз.
Мужчины медленно миновали церковь и пошли по бульвару Мальзерб. Свернув на улицу Анжу, они перешли бульвар Осман и остановились возле ресторанчика на углу Анжу-Пепиньер. Туда глава Общества оперативной обработки, управления и надзора вошел один.
Амель едва успела спрятаться. Горилла Стейнера принялся обозревать окрестности. Через несколько секунд он с довольным видом сел в кабину как по волшебству появившейся серой легковушки и стал ждать вместе с шофером.
Больше никакого движения. Журналистка нырнула в ближайшую лавочку. Внутри, делая вид, что рассматривает выставленные предметы, она сняла плащ и шляпу. Скорей, скорей. Часто менять внешность: совет Ружара, полученный им прямо из уст его коллег по Управлению территориального надзора. Ее неловкие руки тряслись. Скорей! Меньше чем через две минуты Амель вышла и с облегчением констатировала, что автомобиль с интересующими ее пассажирами на месте.
111