ну че, пьем дальше, и Мунра спросил: ты где, и сучонок ответил: в Парке. Мунра посмотрел, сколько бензина осталось, и подумал, что правильней будет вернуться в Ла-Матосу и купить в долг у доньи Кончи литр тростниковой, высосать его, лежа в кровати и ожидая возвращения Чабелы, пить, пока не отрубится или вовсе помрет, тут уж не угадаешь, что раньше случится, но в этот миг снова зазвонил телефон, и сучонок сообщил, что раздобыл денег и заплатит за бензин, если отчим свезет его на золотую жилу, из чего задержанный заключил, что его пасынок просит его оказать ему услугу и доставить его туда, где он смог бы получить деньги и продолжать пить, на каковое предложение задержанный ответил согласием, после чего на принадлежащем ему автомобиле марки Люмина, модель «пикап», цвет серо-голубой, год выпуска тысяча девятьсот девяносто первый, номера эр-ге-икс пятьсот одиннадцать, штат Техас, направился в указанную ему точку, а именно – к парку перед зданием муниципалитета Вильи, где встретился со своим пасынком, явившимся в сопровождении двух человек, об одном из которых он знал, что его зовут Вилли и что он торгует на рынке Вильи компакт-дисками, возраст приблизительно тридцать пять – сорок лет, волосы черные с проседью, ходит обычно в футболке с символикой рок-клуба и черных высоких башмаках армейского образца, так называемых берцах, а относительно второго показал, что ему известно лишь, что его зовут Брандо, но имя это или кличка, сказать затрудняется, на вид – лет восемнадцати, худощавого телосложения, глаза черные, волосы черные, коротко стриженные и взбитые надо лбом, светлый мулат, одет в коричневые бермуды и футболку клуба «Манчестер» с номером Чичарито[15] на спине, и провел с ними и со своим пасынком, словесный портрет которого составил ранее, около двух часов, в течение которых в общественных местах они употребили несколько литров тростниковой водки, заранее смешанной с апельсиновым соком и принесенной Брандо в пластмассовой канистре, а также курили сигареты с марихуаной, тогда как его спутники, то есть Луисми, Вилли и Брандо, помимо этого, принимали психотропные препараты, название и тип которых задержанному неизвестны, и так продолжалось до двух часов дня, когда его пасынок спросил, выполнит ли он его просьбу, а я ему говорю, бензин кончается, деньги, мол, сначала давай, и тут понял, что деньги привез Брандо, потому что именно он протянул мне бумажку в пятьдесят песо и сказал: свези нас в Ла-Матосу, а я ему сказал: это будет стоить сотню, а он мне: полтинник сейчас, полтинник после, я согласился, и мы поехали, все поехали, кроме Вилли, который лежал в отрубе на парковой скамейке и не видел, как мы влезли в пикап и поехали на заправку, а потом, по главной улице – в Ла-Матосу, и Брандо показывал дорогу, а потом сказал свернуть направо на грунтовку, ведущую к сахарному заводу. Тут я понял, что сучата эти хотят, чтобы я их подвез к дому человека по прозвищу Ведьма, и мне стало не по себе, я туда ездить не люблю, из-за того главным образом, что, если верить людям, творится в этом доме, однако промолчал, потому что знал – ребята лишь попросят у хозяйки денег, долго не пробудут, дело минутное, вошел – вышел, а я могу ведь остаться ждать их в машине, а потом поедем дальше пить, ну, или это Брандо мне так сказал, а сначала велел приткнуться у дерева метрах в двадцати от Ведьминого дома и ждать, они, мол, скоро, из машины не выходить и дверцу не запирать, а Луисми ничего не говорил, но я заметил, что он очень нервничает, да оба они очень нервничали, и я еще подумал, как странно, что он ничего не прибавил от себя, на него не похоже, ну, тут они вылезли и ушли, и только тогда Мунра заметил, что они унесли с собой его костыль, а когда увидел их в зеркало, оба уже огибали дом, чтобы войти с черного хода, через кухню, как однажды попал в это домовладение и сам задержанный, по его словам, это было единственный раз в его жизни, больше восьми лет назад, Мунра тогда еще ездил на мотоцикле, и авария еще не случилась, и он тогда привез туда Чабелу, вроде бы на чистку, но когда дверь открылась, и Мунра увидел, какой же там немыслимый срач, как там все просто заросло грязью, кухню эту увидел, смердящую от протухших объедков, а вся стена на другой стороне, выводящей в коридор, была испещрена непристойными картинками, какими-то росчерками и каббалистическими знаками, черт знает что означающими, да, ну и вот, увидев все это, он как-то засомневался, тем паче что сам-то был нездешний, он из Гутьерес де ла Торре, и до тех пор никто ему не говорил, что Ведьма эта – на самом деле мужчина, лет примерно сорока – сорока пяти, а ходит в черном женском одеянии, а ногти у него длиннющие и черным лаком покрыты, страх смотреть, и, хоть на голове что-то вроде покрывала, лицо, значит, закрыто, но только глянешь на эти ручищи и услышишь этот голос, враз смекнешь, что перед тобой педераст, и Мунра тогда сказал Чабеле, что он вообще был против чистки, а теперь, значит, окончательно передумал, потому что зло берет, как подумаешь, что этот извращенец станет в ней копаться, Чабела же тогда сильно разозлилась и долго еще потом зудела, что он в аварию попал из-за того, что не дал сделать чистку, Бог его наказал за гордыню, хотя Мунра сильно подозревал, что это Ведьма навела на него порчу, отомстив за то, что лишил ее заработка, и только из-за этой истории с Чабелой он узнал, где там вход на кухню в этом доме, а не потому, что у него были какие-то личные счеты с ней, и я уж говорил, меня просто воротило от того, как она выглядела и как держалась, однако никогда я не выражал желания причинить ей вред или ущерб, я ничего не видел, говорю же, ничего не видел и не знал, что там происходит, что они с ней сделали, не видел, как они ее убили, потому что, сеньор команданте, сами видите – я же еле хожу, я же инвалид с февраля две тысячи четвертого; в толк не возьму, о каких деньгах речь, клянусь вам, что эти молокососы ничего не сказали о том, что задумали, сунули мне полтинник на бензин, а остальное обещали дать потом, да так и не дали. Я-то думал, у них дело какое к Ведьме, почем же мне было знать, что они задумали ее убить, я ведь и из машины-то не вылезал, так все это время и просидел за рулем, ждал, когда они выйдут, а эти сучата чего-то задержались в доме, и Мунра забеспокоился и хотел даже уехать от греха подальше, но тут наконец услышал крики Луисми, обернулся и увидел, как они подходят к двери автомобиля и несут, а верней сказать, тащат бесчувственное тело, доволокли – и всадили внутрь, в салон, бросили на пол и сразу закричали – давай жми, жми, и Мунра сразу – педаль в пол, и машина прямо полетела по грунтовке в сторону сахарного завода, но тут парни сказали ему, чтоб к реке не ехал, а свернул на другую дорожку, которая вела к полю на задах комплекса, место это Мунра знал – иногда вместе с Луисми и прочими приятелями приезжал сюда выпить холодненького под деревьями на берегу ирригационного канала, покурить травки, поглядывая в умирающем свете заката на бескрайнее море кустов, а поскольку радио в машине не работало, кто-нибудь непременно врубал на полную громкость музыку в своем телефоне, и где-то после первого поворота Ведьма принялась кряхтеть, постанывать, как от боли, и задыхаться, сучата же кричали, чтоб заткнулась, пинали ее и топтали, а когда Мунра подрулил к каналу, крикнули ему – тормози, и он послушался, и они высадили Ведьму из машины, вернее, вытащили ее за волосы и за одежду наружу, и Мунра увидел, что волосы у нее? – у него? у этого существа, короче – влажные все, спутанные и будто склеенные, и не сразу понял, что это кровь, да и весь пол в машине был мокрый, хоть это он увидел не тогда, а уже потом. Пока же сидел за рулем, положив руки на колени, вперив взгляд в ровные ряды тростника – приземистого тростника, жаждущего тростника, жадно ждущего пришествия дождей, и шеренги зарослей тянулись до самого берега и еще дальше – до голубых холмов, и правда, правда, чистая и истинная правда, что ему хотелось взглянуть туда, где – он был почти уверен – сучата сейчас разденут Ведьму и швырнут в канал – просто так, забавы ради, потехи для, как ему уже раньше случалось видеть, но что-то не давало ему обернуться, он весь словно одеревенел, застыл, да так, что не решался даже посмотреть в зеркало заднего вида, и еще не покидало его ощущение, будто он в машине не один, будто есть тут кто-то еще, и этот кто-то перебирается сейчас с задних сидений вперед, туда, где сидит Мунра, а тот слышит даже, как поскрипывают пружины под тяжестью этого кого-то или чего-то, что бы это ни было, и тут ему вспомнился давешний сон, и он вспомнил, что всегда говорила бабушка, когда кто-нибудь поминал при ней черта, и пвернутьсяЧичарито – прозвище футболиста Хавьера Эрнандеса Балькасара (р. 1988), считающегося лучшим бомбардиром в истории сборной Мексики.