Когда мой рабочий день подходил к концу, я решила нанести визит.
Сверившись с телефонной книгой и картой, я снова поехала в черный квартал Шекспира, раскинувшийся вокруг церкви Голгофы. Меня подташнивало, когда я проезжала мимо пострадавшего здания, омытого теперь ярким солнечным светом зимнего дня. Холодный ветер теребил большой лист пластика, которым прикрыли дыру в крыше. Уже успели поставить временные передние двери. На траве лежала груда расщепленных церковных скамей. В воздухе все еще чувствовался запах гари. Мужчины работали и снаружи, и внутри. Среди них был и белый. Внимательно присмотревшись, я узнала католического священника из Монтроуза. Потом увидела Брайана Грубера, владельца фабрики по производству матрацев, и рыжеволосого Ала из «Спортивных товаров Уинтропа».
После этого я почувствовала себя немного лучше.
Моя цель находилась в квартале или двух отсюда, в одном из кирпичных домов этого района.
Аккуратное крошечное жилище стояло в окружении сетчатого забора в четыре фута высотой, на котором висела дощечка: «Осторожно, злая собака!» Золотисто-желтый цвет ставней и свесов крыши контрастировал с коричневыми кирпичами.
Я осмотрела двор, но не заметила злой собаки, а потому подняла щеколду ворот. Из-за дома стремглав вынырнул большой желтовато-коричневый пес с короткими ушами, неудачная смесь разных пород. Он гавкал, рычал и метался из стороны в сторону у самого забора.
Из передних дверей вышла невысокая чернокожая женщина, такая же ухоженная и аккуратная, как и дом. Сегодня, в выходной день, на ней была одежда цвета красной розы.
При ее появлении пес немедленно умолк, выжидая, как поведет себя хозяйка.
— Что вам нужно? — окликнула она без радушия или враждебности.
— Если вы Калли Канди, то мне хотелось бы с вами поговорить. Я Лили Бард.
— Я знаю, кто вы такая. О чем нам с вами говорить?
— Об этом. — Я показала ей потертый бархатный футляр.
— Почему у вас кольцо миссис Уинтроп?
В точку. Как я и подозревала, вещица никогда не принадлежала Мэри Хофстеттлер.
— Мисс Канди, мне и вправду нужно с вами поговорить.
— Мисс Бард, я не собираюсь быть грубой, но от вас одни проблемы, а у меня их уже достаточно. Больше не нужно.
Я успела узнать все, что желала.
— Хорошо. До свидания.
Она не ответила. Женщина и коричневатая собака с непроницаемым видом игрока в покер наблюдали за тем, как я возвращаюсь в машину и пристегиваю ремень. Потом хозяйка закрыла дверь, а я поехала домой. Теперь у меня было еще больше пищи для размышлений.
В тот день я сходила за покупками, прибралась в своем доме, приготовила хлеб с бананами и орехами для Клода. Он любил так завтракать. Это казалось очень милым, очень личным — знать подобное о своем друге. Именно по чему-то такому я скучала больше всего, сама того не сознавая, в годы своих скитаний, в начале жизни в Шекспире: по маленьким деталям, близости, дружбе.
Я вынула из холодильника одно из своих домашних блюд. Я помнила: Клоду нравится лазанья.
Чувствуя себя образцом добропорядочности маленького городка, я отправилась в соседний дом.
Переезд, очевидно, завершился. Некоторые копы Клода все еще были здесь и распивали пиво, выставленное хозяином в знак благодарности.
Фридрих лежал на старом диване, его сломанная нога была подперта оттоманкой.
Поскольку дверь оказалась открытой, я просто вошла, смущаясь оттого, что у меня такая аудитория.
— Лили, ты отрада для истосковавшихся глаз! — прогудел Клод, и я заметила, что он выглядит лучше, чем когда-либо со времен взрыва. — Входи и выпей пива.
Я оглядела мужчин, сидевших в гостиной, кивнула Дедфорду Джинксу, которого не видела со времени взлома у Уинтропа, и Тодду Пикарду. Казалось, он слегка посвободней чувствует себя в моем присутствии, чем в минувшие недели. Том Дэвид сидел на полу, скрестив длинные ноги, с бутылкой пива «Микелоб»[31] в руках. Его блестящие злые глаза внимательно осмотрели меня, губы скривились в противной ухмылке.
«Иуда! — подумала я. — Пьешь пиво Клода, хотя знал, что он будет в той церкви! Мог ли ты помешать той девочке погибнуть?»
Должно быть, у меня сделалось очень неприятное выражение лица, потому что теперь Том Дэвид выглядел скорее испуганным, чем ощетиненным. Его улыбка поблекла, потом вспыхнула еще ярче.
— Ого-го, это же мисс Бард! Оторвалась от своей новой любви, чтобы успеть нанести тебе визит, Клод!
Фридрих слегка улыбнулся, может, потому, что в этот момент из кухни вышла Кэрри. На ней были леггинсы и фуфайка Арканзасского университета. В кои-то веки она выглядела беззаботной. Ее очки сидели на лбу, глаза были круглыми, карими, теплыми.