— Если вы серьезно предлагаете мне командование, — промолвил По, — то я принимаю его, хотя бы для того чтобы поупражняться в логических рассуждениях.
Глава 18
По все делал тщательно: качество, которое Бодлер в людях чрезвычайно высоко ценил. Он сказал, что намерен прибегнуть к логическим рассуждениям для разрешения проблемы, именно так и собираясь поступить. Он попросил и тут же получил отдельный кабинет, перья и пергамент (у них было слишком мало времени, чтобы учить его пользоваться компьютером или хотя бы объяснить, что компьютер собой представляет), запас настойки опия, вина и черного кофе. Затем писатель закрылся в кабинете, дабы обдумать ситуацию. Время от времени он звонил Бодлеру и задавал ему вопросы.
— Как вы называете штуки, которые летают по воздуху?
— Аэропланы, друг мой.
— Так. А танки — устройства, которые ездят по земле?
— Верно.
— Бомба, убивающая всех вокруг, а затем на многие годы отравляющая почву, — атомная, правильно?
— Точно, — сказал Бодлер.
— Кажется, я во всем разобрался, — проговорил По.
Он вернулся к анализу внутренней ситуации. Попросил переключить телевизор на «Новости», которые должны были показывать в двадцать четыре часа. По слушал и быстро оценивал общую ситуацию. И наконец понял, что происходит. Чуть покачиваясь, направился к двери, открыл ее, вышел к дожидавшимся его поэтам-символистам, которые собрались в игровой комнате и даже сейчас, дожидаясь результата изысканий По, играли в бильярд.
— Теперь вы знаете? — спросил Бодлер.
— Найдите по-настоящему хорошего генерала. В Аду их полно.
— Кого бы вы предложили?
— Я плохо знаю современный мир. Раньше лучшим считался Александр. Неплохо, если бы удалось найти Юлия Цезаря или Ганнибала. Любой из них подойдет.
— Тут их нет.
— А кто же есть?
Они просмотрели список.
— Например, Леонид?[93] Или Велизарий?[94] А как насчет Роберта Ли или Гранта?
— У меня на примете есть подходящая кандидатура. Мы вместе сидели в Яме. Давайте, я вас к нему отведу.
И они отправились к Джеронимо.[95]
Глава 19
Сад сказал Мазоху:
— Просто бессмыслица! Как, говоришь, звучит их боевой клич?
— Сэр, они собираются изгнать зло из Ада.
— Чушь! Ад, по определению, место, где царит зло.
— Да, сэр. Они знают. И чувствуют, что должны подчиниться тому, с чем не в силах справиться, иными словами, обстоятельствам, в которых оказались. Однако они считают, что должны избавиться от человеческого зла, а не от демонического.
— Хотят избавиться от человеческого зла? В самом деле?
— Им кажется, будто во Вселенной и без того достаточно зла, а люди его только усугубляют.
— Сборище трусливых неженок! Почему, черт возьми, они не понимают простой истины: кроме того, что зло имеет моральное право на существование, оно еще и справедливо? Аппетиты, мой дорогой друг, должны быть удовлетворены любой ценой.
— Совершенно верно, сэр.
— А что может удовлетворить аппетит лучше, чем порка какой-нибудь беспомощной и невинной дамы, верно?
Оба радостно заулыбались.
Глава 20
Лиззи Борден не была уверена, что согласна с ними. Она многому научилась у Сада. Когда она только прибыла в Ад, ее переполнял стыд. Лиззи действительно не могла точно вспомнить, что произошло в тот день, в 1878 году, в Фолл-Ривер, Массачусетс.
— Не обманывай меня, — сказал Сад. — Не имеет ни малейшего значения, помнишь ты или нет. Тебе прекрасно известно, что ты это сделала.
— Я не помню, но, наверное, действительно совершила то, о чем вы говорите.
— В любом случае ты не должна отворачиваться от своего поступка. Гордись чудовищностью содеянного, девочка! Любить родителей может каждый. Но только исключительная личность способна отбросить социальные условности, взять топор и сделать с ними то, чего они, несомненно, заслужили.
— А почему они заслужили смерть?
— Жертва всегда заслуживает смерти. Лишь тот, кто заслуживает смерти, становится жертвой. Несмотря на все возражения, жертву влечет к преступлению не меньше, чем убийцу. Они сообщники — убийца и жертва. Палач и осужденный. Способность наслаждаться болью других отличает нас от наивных существ, которые продолжают жить в согласии с природой, не ведая о том, что в мире существуют весьма изощренные удовольствия. Ты обладательница замечательной репутации, Лиззи, ты просто легендарная фигура. Пожалуйста, не перечеркивай всего этого покаянием, не отворачивайся от своего великого деяния только потому, что обстоятельства сложились не лучшим образом.