Повторюсь: на Руси князья или вырезали кровнородственных конкурентов, или достигали временного консенсуса – «триумвирата Ярославичей»[9] либо чего-то подобного. Члены рода мигрировали, в зависимости от ситуации, по городам и весям. Иногда случалось, что части семьи «пускали корни» на тех или иных землях, что укрепляло эти территориальные образования. Так обзаводились «отчиной»: Святославичи – в Чернигове, «Рогволожи внуки» – в Полоцке, Ростиславичи – в Перемышле и Прикарпатье, младшие Мономаховичи – в Ростове – Суздале – Владимире.
Но не было стабильной династии в Киеве. Киев был полем для военной игры в «высшей лиге» старших князей, которые опирались на свои ресурсы в регионах. Но следует заметить, что Русь не имела официальной столицы в узком значении этого слова. Это отнюдь не является чем-то уникальным для тех времен, когда у государей были в основном различные резиденции. К Парижу как к столице древние «французы» привыкли лишь к концу ХІІ в., именно тогда и в веке XIII там начали «застревать» разные административные органы, которые раньше мигрировали вместе с королем по стране.
Киев как «мать городов русских» имел статус некоего исторического старейшинства. Оно и переносилось на князя, который сидел в Киеве, даже если он не был старейшим по возрасту. Эта система действовала до последней трети ХІІ в.
Позднее, чтобы считаться самым главным, уже было необязательно находиться непосредственно в Киеве. Но это отнюдь не значит, что кто-то мог «перенести столицу» куда-либо. Скорее, начали возникать новые столицы, отвечающие реалиям фактического распада единого политического пространства. Киевское государство, начиная с середины ХІ в. (и уж точно с 1132 г.), стало лишь конгломератом меньших, более крепких территориальных образований – тоже, по сути, государств, которые имели свою власть и администрацию, армию, внешние сношения и заключали союзы.
Пребывание в Киеве тешило самолюбие князя, но не давало ему гарантированных шансов на продолжение своей «великокняжеской» династии в стольном граде Владимира и Ярослава. Конкуренты выгоняли его в среднем через пару-тройку лет, а за это время он терял свои более надежные владения в регионах. Как тогдашние киевляне переносили эту чехарду, часто сопровождаемую разграблением города, страшно даже представить. В любом случае Киев был безусловной религиозной столицей, священным центром, и оставался таковым до монголов, несмотря на многочисленные попытки создать альтернативные престолы.
Исходя из вышесказанного, нельзя утверждать, что кто-то из последующих князей мог или желал «перенести столицу». «Старейшинство» нельзя перенести на «молодое» место. Наиболее увлеченные своими региональными интересами князья могли просто оставить в Киеве после себя «выжженную землю» (как намек конкурентам не лезть в их дела) и марионетку, представляющую их интересы, но они не могли утвердить «центр государства» в каком-либо ином месте, где могли создать уже свои, новые «столицы». Киевская Русь все более превращалась в конфедерацию разбросанных по огромному пространству волостей с правителями-князьями.
Их эфемерное единство было лишь сомнительной солидарностью чрезмерно разросшейся за 200 лет семьи, ведь князья вели обычную жизнь космополитической аристократии, роднясь и вмешиваясь в дела и конфликты других семей (половцев, поляков, венгров, скандинавов, вплоть до связей с Германией, Австрией и Англией).
Мы знаем из школьных учебников, что упомянутая раздробленность угнетала все прогрессивные умы того времени, и вопрос заключался лишь в том, когда же кто-нибудь «прозреет» и возьмется за восстановление единства. Но этому процессу воспрепятствовали монголы. Потом миссию «собирания русских земель» взяло на себя дотоле никому неведомое Московское княжество. Была Русь Киевская, стала Русь Московская. Но о «липовых» Русях мы уже поминали… Вопрос в следующем: а с чего бы это она должна была непременно стать «единой», если таковой практически никогда не являлась? Для нее естественным состоянием был конгломерат князей, земель и волостей. Тогда надо писать о том, что Московское государство на таком же основании «собирало» и земли распавшейся Золотой Орды, как наследник и борец за единство, – и ведь собрало: «Казань брал, Астрахань брал…» И уделять этому в учебниках следует столько же места, что и «собиранию» Руси, поскольку было собрано существенно больше – хотя бы по территории.
9
После смерти Ярослава Мудрого, в 1054–1068 гг. Русью правили совместно трое его сыновей – Изяслав, Святослав и Всеволод.