В низших классах бедность уравнивает оба пола. Многоженство слишком дорого, даже бордели не многим по карману. Профессиональная деятельность также объединяет оба пола. В полях юноши и девушки работают вместе в крайне неограниченной атмосфере. Сено и зеленая луговая трава были самыми удобными из свадебных кроватей задолго до того, как поэты-пастушки воспевали их; человечество было бы гораздо менее многочисленным без них. В древнем Китае условия на полях приближались к распущенности. Идиллия, однако, была недолгой. Когда девочкам исполнилось двадцать, юношам — тридцать, им пришлось заключить контракт. Даже это, однако, не было браком в гражданском праве; крестьянин получал только узаконенность. На Ближнем Востоке брак, заключенный по контракту, был привилегией высших классов.
В Египте плебс получил это право только во время великой социальной революции, которая произошла около 2000 г. до н. э.[20] Теперь он не только повысил свой социальный статус, но и получил право распоряжаться землей и домами. Однако, чтобы воспользоваться этими правами, мужчина должен сначала обладать какой-то собственностью. Единственная реальная выгода, достигнутая бедными, заключалась в том, что теперь им было предоставлено место захоронения, в котором семья могла совершать культ мертвых, получая, таким образом, доступ в загробный мир, в котором ранее им было отказано.
В Вавилоне брак не принес им даже этого преимущества. Вавилонское семейное право с его тщательно продуманными правилами наследования и классификацией должностей и обязанностей младших жен и наложниц было оформлено исключительно для удовлетворения потребностей состоятельных классов: оно не имеет смысла для пролетариата. Действительно, многие брачные контракты из Месопотамии, дошедшие до нас, касаются исключительно браков, связанных со значительным распоряжением имуществом.
Низшие классы обычно жили в моногамии, но поскольку им нечего было терять и нечего приобретать, то, как они ладили друг с другом, было делом мужчины и женщины. Государство интересовалось только этой проблемой, потому что правители Вавилона стремились к максимальному увеличению населения. Им нужна была человеческая сила, чтобы возделывать поля, строить храмы и дворцы, вести войны и расширять границы королевства. Поэтому потомство всех классов должно было быть защищено. Женщина, которая пытается уничтожить ребенка в своём чреве любыми способами — и несколько таких методов были известны в древности — за это бывала привязана к позорному столбу и отхлестана. Если она умирала до того, как ей было назначено наказание, ей было отказано в ритуальном погребении. Мужчина, который случайно стал причиной выкидыша, ударив или толкнув беременную женщину, должен был заплатить штраф и в течение месяца принудительно трудиться для короля. Это правда, что наказания были тщательно распределены в зависимости от статуса жертвы: плод матки буржуазной дочери был в пять раз дороже, чем плод рабыни, в три раза дороже плода проститутки. Однако во всех случаях применялось несколько загадочное правило, согласно которому виновник должен был заменить «живое существо» женщины.
Среди правителей Месопотамии есть имя только одной женщины, и это имя женщины, которой, скорее всего, никогда не существовало: легендарная Семирамида, предполагаемая основательница Вавилона и архитектор его висячих садов. В Египте ни одна женщина до Клеопатры не достигала такой славы; тем не менее, египетская история с самого начала наполнена женщинами, которые правили де-факто и часто были более могущественными, чем любой фараон мужского пола. Первые королевы, Нейт — Хетеп, жена Менеса, и Мерт — Нейт, жена Усафайя, были принцессами из Дельты и принесли своим мужьям в приданое плодородные земли — актив, почти более важный для правителей всех возрастов, чем сама физическая плодовитость. Египет показал пример политического брака, союза людей, который автоматически приводит к принудительному объединению целых народов.