Утром шум прибоя раздавался вдали. У самой палатки громоздилась насыпь из ледяных осколков, образовавшаяся за ночь. Попробовали было пробираться к берегу, но безуспешно: тащить лодки по льду было бесполезно, так как между льдинами оставалось широкое расстояние, а плыть в лодках по этим проливам тоже было нельзя, потому что их густо заполняли мелкие осколки, по которым лодки не могли двигаться.
В следующие дни экспедицию быстро несло на юг. Открытый океан то приближался, то удалялся по воле ветра, приливов и течения.
То в тумане, то под дождем, то на ярком солнце экспедиция коротала время, как могла, выжидая благоприятного поворота в своем положении. Ели консервы и разные концентрированные заготовки, а иногда — сырую конину, которую Нансен мелко рубил на лопасти весла и потом смешивал с консервированным гороховым супом. Лопари с ужасом и отвращением относились к этому диковинному кушанию, норвежцы же немало потешались их негодованием и уписывали сытное угощение за обе щеки; взамен его лопарям приходилось выдавать мясные консервы.
Развлекались обществом тюленей, которых было много на льду, любовались залетными птицами. Раз забежал белый медведь, которого, однако, не удалось застрелить. Чистили металлические полозья на санях, чинили разные принадлежности; аккуратно производили метеорологические наблюдения и определяли свое положение,
О своей судьбе и об опасностях своего способа плавания по океану старались задумываться поменьше. Только лопари совсем утратили мужество, каялись в грехах и обещались вести впредь примерный образ жизни, если спасутся на этот раз.
Много раз надежда и усилия пробиться к берегу сменялись разочарованием. Путешественники даже думали, что придется выйти в открытое море на высокой льдине, употребив ее вместо судна, потому что они не могли бы держаться в океане в своих двух небольших лодках. Уже выбрали себе такую льдину, высмотрели, с какой стороны можно взобраться на нее и втащить лодки; убедились даже, что на ней есть достаточный запас питьевой воды.
VI. Колесо счастья повертывается.
Но вот в ночь на 28 июля судьба улыбнулась смелым людям. Под утро Свердруп, стоя на вахте, недоумевал, что случилось с компасом. Последнее время экспедицию несло близко от моря, и рев прибоя раздавался с восточной стороны. Ночью же он начал доноситься с запада. Не разрешив этой загадки из-за густого тумана, он передал вахту старшему лопарю, Равне, а этот, утром, когда проснулся Нансен, сообщил ему, что земля близко и лед разошелся. Быстро повылезали все из спальных мешков, натянули одежду и проглотили завтрак. Берег лежал ближе, чем когда-либо, лед был довольно редкий, и по направлению к земле виднелась открытая вода. Тот гул, который Свердруп слышал ночью, был шумом прибоя у берегов. Всем было ясно, что можно добраться до земли без особого риска. Действительно, через несколько часов выбились из льдов и почувствовали себя выпущенными из заточения. Еще спустя некоторое время пересекли второй, меньший пояс льдов и, наконец, причалили к берегу.
Отпраздновав победу над первыми трудностями пути горячим и обильным ужином, решили отдохнуть несколько часов, а затем, не жалея сил, постараться наверстать потерянное время. Короткое лето проходило, и надо было спешить. Экспедицию снесло на четыреста километров южнее того места, где было намечено начало перехода, и предстояло как можно скорее пройти это расстояние вдоль берега, поднимаясь обратно к северу.
Сначала шли на веслах по открытой воде, но потом дело испортилось. Опять начались скопления льдин, и нужно было протискиваться в узкие щели, где ежеминутно могло раздавить лодки. Наваливаясь всею тяжестью на багры, раздвигали льдины, ломами и топорами пробивались вперед. Спали как можно меньше, ели как можно скорее. Готовить горячее кушанье было некогда: питались холодной, концентрированной пищей, которая, имея крайне малый об'ем, не наполняла желудка, и потому путешественники никогда не чувствовали себя сытыми. Работали иногда целые сутки без отдыха.
Через несколько дней неожиданно встретились с эскимосами: сначала с двумя людьми в каяках, а потом, на пути к северу, добрались и до их стоянки. Побывали у них в гостях и немало дивились их своеобразному быту[6]. В становище оказались попутчики экспедиции, и дальше некоторое время путешествие совершалось совместно. Другая часть эскимосов должна была направиться к югу, к мысу Фарвель, в датские колонии, где туземцы запасались разными предметами обихода, особенно же табаком, к которому они питают особое пристрастие. Не близко было им с'ездить в лавку: из северных частей восточного берега Гренландии на поездку до ближайшей европейской колонии идут обыкновенно два года.
Из совместного путешествия с эскимосами экспедиция не могла извлечь большой пользы. Напротив, даже пришлось иногда помогать им пробиваться в трудных местах. Зато развлечений было немало. Особенно забавляло европейцев, как эскимосы нюхали табак. Некоторые из них останавливались в своих каяках через каждые десять минут, доставали огромные кисеты и, набив плотно нос табаком, начинали чихать без конца.
Впрочем, скоро пришлось расстаться, так как эскимосы неохотно плыли под дождем, а экспедиция не могла задерживаться из-за дурной погоды.
VII. Все дальше на север.
Экспедиция спешила, и только сильные ветры иногда заставляли ее промедлить несколькими часами больше, чем было необходимо для отдыха.
Однажды, в нескольких сотнях шагов, от громадной ледяной горы у всех на глазах оторвалась большая глыба и рухнула в море. От этого и самая гора вышла из равновесия, опрокинулась с оглушительным грохотом и так взволновала море, что волнами целиком покрыло ближайшие острова. Плохо пришлось бы экспедиции, если бы она в это время находилась в пути, но как раз в это время все были на суше.
В другой раз, остановившись на ночь, втащили лодки и багаж недостаточно высоко. Ночью был сильный прилив, который подошел вплотную к лодкам и залил ящики с провиантом. К счастью, снесло только одну из запасных досок и боченок из-под пива. Провиант не пострадал, так как его упаковка была непроницаема для воды.
Однажды на привале подверглись нападению несметного роя комаров. Всякий кусок пищи, который предстояло положить в рот, был покрыт густым слоем комаров. Скакали с камня на камень, завертывали лицо платками, отбивались руками изо всех сил — ничего не помогало. Пришлось проглотить завтрак с приправой из комаров и бежать от них в лодках. Но и тут комары гнались за своей добычей, и только покрепчавший ветер принес избавление.
Экспедиция приближалась к широте, где можно было начать восхождение на плато. Берега становились менее крутыми, и скалы отложе спускались к морю. Фарватер был недурен, хотя часто приходилось лавировать между громадными ледяными горами, с которых валились обломки. Иногда проходили даже под ледяными горами, через длинные сквозные гроты, в которых вода ручьями лилась на путешественников. По ночам тоже было мало отдыха: то оглушительно кричали тысячи морских птиц, гнездовья которых находились по близости, то грохот ледяных обвалов не давал покоя.
Наконец, 10 августа прошли последнюю часть пути и окончательно высадились на берег, чтобы итти дальше пешком. Все повеселели; Балто, сильно жаловавшийся на трудности пути, разрешил себе на радостях скверное ругательство: это было верным признаком, что он чувствовал себя в безопасности. Хотя самое трудное дело было еще впереди, всем казалось более привычным ходить по льду и снегу, чем пробираться во льдах океана.
6
Во многом сходен с бытом северных народов СССР (см.