Возвращаясь к сегодняшнему дню, нам, разумеется, необходимо воздать должное «Торонтской школе» (Гарольд Иннис[157], Маклюэн и Деррик де Керков[158]), а также англосаксонским антропологам — Уолтеру Онгу[159], Джеку Гуди[160] и Нейлу Постмэну[161] — зачастую опережающих своих романоязычных коллег в анализе материальной культуры. Американский журнал Technology and Culture (насколько нам известно) не имеет эквивалента в Европе, где, однако, многочисленными были пионеры, работавшие на пересечении специальностей (их слишком мало слушали и признавали). Поприветствуем во Франции основателей журнала Culture technique (1979-1995), такие имена-ориентиры, как Симондона, Бертрана Жиля, Жослена де Нобле, Ива Стурдзе, Тьерри Годена, Жака Перрио и других. В 1981 г. был опубликован «Манифест о развитии технической культуры» с предисловием Андре Леруа-Гурана. Увы! Он как будто бы не наложил ни малейшего отпечатка на интеллектуальную среду Франции.
В сфере современной франкоязычной философии мы выражаем совершенно особенную признательность трудам Мишеля Серра (а именно — четырехтомному «Гермесу»), Жака Деррида («О грамматологии», «Письмо и различие») и, разумеется, Франсуа Дагонье, все произведения которого могут считаться медиологическими по духу. Границы этого введения не позволяют нам уточнять, чем мы обязаны этим великим предкам[162].
Мы прибываем слишком поздно? Но ведь «Сова Минервы вылетает на закате». Люди производили и обменивали блага на протяжении тысячелетий, не имея потребности в политической экономии. Стоимость труда существовала в фактах до Рикардо. Но абстрактные понятия среднего общественного труда, потребительной стоимости, меновой стоимости для того, чтобы раскрыться на бумаге, требуют множества конкретных работ и расширительного представления о товаре — без чего теоретическое внесение ясности было бы невозможным. Аналогично этому абстрактная категория медиума предполагает как размножение медиа, так и рост их мощности. Она не могла возникнуть в своей простоте, пока ее реальное развитие не достигло достаточной сложности. Лишь на пороге XX в., вместе со сгущением медиа и потрясающим разнообразием векторов их развития, стало возможным прояснить логические зачатки передачи. Простейшие (находящиеся у истоков какого-либо реального процесса) категории: камень с высеченным на нем рисунком, интальо на кости северного оленя заметны менее всего, а, стало быть, позже всего были обнаружены. Социология не избежала правила запаздывания, которое в свое время очень хорошо учел Дюркгейм[163].
«Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны», — заметил Маркс, и уточнил как хороший дарвинист: «Намеки более высокого у низших видов животных могут быть поняты только в том случае, если само это более высокое уже известно»[164]. Односторонняя телевизионная broadcast[165] на частотах Герца ретроспективно обнаруживает собственные свойства в интерактивной сети компьютера, а домашний кинотеатр открыл перед нами то сингулярное, что присутствовало в «братстве» большого экрана. Таково «ретроградное движение истинного» (Бергсон): свойства последующего медиума открывают свойства предыдущего (свергаемого последующим). Индивидуализирующий компьютер (среди других, благоприятствующих автономии «приборчиков» и наряду с ними: автоответчик, мобильный телефон, плеер), заставляет нас остерегаться того массовидного, что наличествовало в односторонней бомбардировке со стороны передающего аппарата».
Историк наук Александр Койре как-то заметил, что «после того, как мы пережили два или три глубоких кризиса нашего способа мысли [...], мы стали более способны, чем наши предшественники, понимать кризисы и проблемы былых времен». Недавние мутации рамок нашего разума фактически сделали нас более чувствительными к прерывностям, к изменениям сред и интеллектуальных технологий, каких не было во времена Конта и Дюркгейма, — в том числе и к изменениям, случившимся в отдаленном прошлом, измерить важность которых мы пока не смогли. Аналогично этому сегодняшние потрясения открывают нам глаза на вчерашние и позавчерашние логистические изменения, разумеется, не столь зрелищные и более медлительные, но столь же определяющие, как и наши сегодня. Они могут лишь ускользать от внимания наших предшественников, или же представать перед ними только время от времени. Кое для чего запаздывание благотворно: вместе с дезориентацией или дестабилизацией, которую оно вызывает, сегодняшняя смена фазы (1960-2000) позволяет превратить вчерашние ответы в вопросы и поставить проблематику на место очевидности.
157
Иннис (Innis) Гарольд (1894-1952) — профессор политэкономии, в последние годы жизни занимавшийся проблемами коммуникации; учитель Маклюэна, вдохновивший его на написание «Галактики Гутенберга». —
158
Де Керков (de Kerkove) Деррик — директор-основатель Глобальной исследовательской сети Маклюэна. —
159
Онг (Ong) Уолтер Джексон (1912-2003) — амер. священник-иезуит; профессор английской литературы, историк культуры и религии, философ. —
160
Гуди (Goody) Джек (р. 1918) — англ, профессор антропологии, исследователь систем родства и систем письменности. —
161
Постмэн (Postman) Нейл (1931-2003) — амер. медиатеоретик и критик культуры, разработал программу экологии медиа. —
162
Более пространные комментарии мы найдем в «Pourquoi des médiologues?»,
163
«Социология не могла появиться перед тем, как возникло ощущение, что общества, как и остальной мир, подчиняются законам, с необходимостью образующимся от их природы и выражающих ее. Как бы там ни было, эта концепция формировалась очень медленно. На протяжении столетий люди считали, что даже минералы не управляются определенными законами, но могут принимать всевозможные формы и свойства, если только на них окажет воздействие достаточно мощная воля. Полагали, будто известные формулы или известные жесты обладают свойством преобразовывать неодушевленное тело в живое существо, человека в животное или растение, или наоборот. Этой иллюзии, к которой мы имели своеобразную инстинктивную склонность, конечно, предстояло просуществовать дольше в сфере социальных фактов. На самом деле, поскольку они гораздо сложнее фактов естественных, порядок, который они представляют, заметить гораздо сложнее, а следовательно, мы склонны полагать, что все происходит случайным и более или менее беспорядочным образом» («De la methode dans les sciences», F. Alcan, 1909).
164
Marx,