Под другими богами подразумеваются не только языческие божества (например, Египта или Ханаана), но и все, что претендует на господство, будьте политические силы (богами, как царскими титулами, именовали себя многие правители Древнего Востока) или какие–либо другие авторитеты и ценности (Ср. Пс. 81).
«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи нм, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20,4—6).
Древнейшая форма заповеди выглядит так:
«Не делай себе богов литых» (Исх. 34, 17).
Или:
«Проклят, кто сделает изваянный или литой кумир,… и поставит его в тайной месте!» (Втор. 27, 15).
Вторая заповедь тесно связана с первой и из нее вытекает. Если в первой заповеди говорится как бы извне — об уникальности и единственности JHWH как Бога (для тебя), то здесь, во второй заповеди, говорится изнутри — о том, что JHWH — вообще иной и ни на кого не похожий и ни с кем не имеющий ничего общею.
«Во всем творении нет такого существа, которое могло бы дать аналогию Богу Израиля или быть Его символом. Перечисляются три этажа космоса. Ни солнце, луна или звезды на небе; ни силы жизни и плодородия на земле; ни чудовища хаоса и бездны не могут дать представления о сущности JHWH. Он принципиально отличен от мира тварности. Он остается всегда вне достигаемости человеком» [14].
«Не делай себе кумира и никакого изображения…»
В самой глубине речь здесь идет не столько о статуях, сколько о ментальных или сентиментальных образах, которые человек создает себе в качестве божества. Конечно, человек не может обойтись без изображения, без всякого образного понятия о Боге. Но образ, зафиксированный в материн (в камне, в красках и т. п.) — это образ прошлого, а значит, умершего, лишенного жизни. Бог Израиля — Бог жизни, Бог, зовущий Свой народ идти вперед.
Слово. Но ведь Бог общается с народом и живет среди него. Каким же образом? В Книге Второзакония дается пояснение, выраженное стилистически не очень гладко, ради того, чтобы подчеркнуть главное:
«… И говорил Господь к вам [на горе] из среды огня; глас слов [Его] вы слышали, но образа не видели, а только глас» (Втор. 4, 12).
Вообще, Книга Второзакония этому уделяет особое внимание: Бог присутствует и является Своему народу в Слове и только в Слове. Это единственная и самая точная и адекватная форма откровения и общения с народом. Израиль же должен слушать: «Шема Израиль», «Слушай, Израиль» — любимое выражение Второзакония (Втор. 4, 1; 5, 1.27 и мн. др.).
Бог–Ревнитель. Обращает на себя внимание наименование Бога ревнителем. Понятие «ревность» в применении к Богу — явно не термин нашей догматики. Но в Библии это дает возможность говорить о монотеизме не в абстрактно–философском смысле, а опять–таки в смысле верности своему живому личному Богу.
«Бог един и единственен и потому ревнив — быть единым есть то же самое, что быть ревнивым; постольку он может направить на человека такую энергию яростной взыскательности, которая невозможна для самого властного языческою божества. Отсюда единственный в своем роде тон, который мы сразу же ощущаем в «Десятословии», —тон безоговорочности. Обычный тип древнею законодательства (кодекс Хаммурапи, хеттские законы нт. п.)исходитиз правовых «казусов» и оформляется по парадигме — «если кто–либо… то… но если… то…» Здесь нет места ни для каких «если» и ни для каких «но». Обусловленность сменилась безусловностью» [15].
Золотой телец. Запрет изображать божество имеет и другие причины. Человек стремится воссоздать образ Бога в видимости, в материальности, в ощутимости. Но дело не только в том, что человек хочет видимо созерцать Бога, хотя бы в рукотворных Его подобиях (статуях и изображениях). Не менее важно и другое :человеку, с тех пор, как он согрешил (ср Быт. 3, 10 — см. Введение) невыносимо постоянное око Божие, постоянная роль объекта перед взором Бога–субъекта. Вот как об этом говорит Иов:
«Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою?» (Иов. 7, 17—19).
Человек стремится избавиться от этого ощущения и сделать Бога объектом, превратив Его в идола. Идол — прирученный бог, созданный по меркам человека. Человек пытается превратить Творца в самое совершенное из своих человеческих творений.
15
Аверинцев С. С. Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Т. 1. М., 1983, С. 282.