— Вот что меня озадачивает, — проговорила Эмберли. — Эльдары оказались там точно в нужном месте и в нужное время, чтобы спасти твою жизнь. И вместо того, чтобы подстрелить тебя там же, они просто отступили.
— Полагаю, это не совсем типичное поведение для эльдаров? — Спросил Веккман.
Эмберли покачала головой.
— Если у эльдаров вообще может быть «типичное поведение», то да.
— Ты говорила, что тот провидец вроде бы считал, что я совершу что–то важное. — Сказал я. — Может быть, я просто ещё этого не совершил?
— Может быть. — Задумчиво ответила Эмберли. — Хотя я не могу вообразить, чего они от тебя ждут, раз готовы были устроить ради этого целую спасательную операцию.
— Спасательную операцию? — Эхом отозвался я, начиная испытывать нехорошие подозрения. Мы не нашли иных подходящих целей для «Гадюк», а никакая другая летучая пакость в эльдарских арсеналах не подошла бы лучше для того, чтобы посбивать аэромобили еретиков. — Ты думаешь, они прорвались в улей только, чтобы спасти мою шею?
— Я говорю, что это возможно. — Ответила Эмберли. — Но непохоже. Я так и не понимаю, чем ты можешь оказаться им настолько полезен.
— Как и я. — Солгал я. У меня появилось отличное объяснение, но я не был готов поделиться им. Что если я совершу какую–нибудь катастрофическую стратегическую или тактическую ошибку, которая обеспечит успех эльдарского вторжения? Тогда ради сбережения меня ксеносы могли рискнуть. — Насколько вообще бывают надёжны предсказания этого Семботена?
Эмберли пожала плечами, на что всегда было приятно посмотреть.
— Не знаю. — Сказала она, и это явно был не самый успокаивающий на свете ответ. — Эльдары-провидцы не похожи на наших псайкеров-предсказателей. Ракель, к примеру, скорее улавливает чувства и переживания, которые трудно выразить словами. — Которые обычно столь же полезны и неожиданны, как утверждение о том, что орки немного склонны к вспыльчивости. — Провидцы же видят возможные варианты событий, переплетённые, как нити в гобелене, и подталкивают события к лучшему для них исходу.
— Тогда, вероятно, нам стоит принять как должное то, что они победят, и сосредоточиться на настоящей угрозе. — Сказал Веккмн. — Нам нужно искоренить скверну Хаоса, пока планета ещё в наших руках, и истребить еретиков, пока есть возможность.
— Прошу прощения? — Эмберли бросила на коллегу ледяной взгляд. — Я не сдам целый мир кучке остроухих пиратов, чтобы гоняться за шайкой психопатов, что не нанесли пока никакого серьёзного ущерба, и вряд ли нанесут.
— Вы не понимаете. — Веккман с видимым усилием сдерживал гнев. — Всё, что могут ваши эльдары — это убить тела верноподданных и отправить их души под защиту Императора. А еретики могут призвать другого демона, на сей раз, более могущественного, что поглотит души людей и обречёт миллиарды на вечные муки. Этого не должно случится, и этого не случится. Я готов даже объявить экстерминатус.
— Никто не будет объявлять экстерминатус Железоплавильне! — Возразила Эмберли. — Они слишком важна — и стратегически, и экономически.
— Конечно, это крайняя мера. — Ответил Веккман. — Но если что–то и может оправдать её применение, так что это вторжение демонов. По сравнению с этим, нападение эльдаров — просто мелкая стычка.
— Мелкая стычка с целым флотом вторжения, приближающемся к планете, и армией, прокладывающей себе путь из подулья, пока мы тут болтаем. — Заявил я, и повернулся к Эмберли. — Если Семботен действительно подталкивает события в эту сторону, то кажется, мы по уши в дерьме.
— Всё не так просто. — Ответила Эмберли. — Провидцы могут влиять лишь на общий ход событий — например, могут устроить так, чтобы на прогибающуюся линию обороны вовремя подоспел лишней отряд стражей, но не могут обеспечить ему победу.
Я кивнул, постаравшись успокоиться настолько, насколько мне позволяли эти слова.
— Стало быть, присутствие провидца сильно повышает шансы эльдаров захватить планету, но мы все–таки можем их сдержать?
Она снова кивнула.
— В общем, да. Просто это делает нашу работу в десять раз сложнее.
— Чудесно. — Ответил я, пытаясь сделать вид, что принял это легко, и досадуя на себя, что это получилось так плохо. — Как раз то, чего нам так не хватало.
Эта мысль не давала мне покоя ещё долго, и не отпустила, даже когда я вернулся в штаб, где стало немного меньше шестерёнок, но не суетящихся солдат, и рассказал обо всем Кастин и Броклау. Они трезво выслушали мой рассказ. Если вмешательство Эмберли удивило командиров 597-ого, их лица этого не выразили[122]. О нашем разговоре с Веккманом, я, конечно, ничего не сказал.
122