Я ощутил знакомое покалывание в ладонях — так обычно подсознание пыталось напомнить мне о чём–то, чего я не знал, что знаю, или о том, что это «что–то» уже поджидает меня в засаде.
— Что бы ни убило её, оно двигалось быстро. — Заметил Пелтон, подбирая что–то с пола за пределами светового конуса, что создавал земельдин фонарь. Мотт любезно навел на бывшего арбитра свой люминатор и с интересом уставился на находку соратника. — Она даже не успела выстрелить в ответ. — Пелтон держал в руке грубый автопистолет, который будто бы состряпали из исправных частей от нескольких других.
— Рваные раны есть и на руках. — Заметила Эмберли. — В основном, на ладонях. — Она защищалась?
— Крайне маловероятно. — Возразил Мотт. — Если бы она пыталась отвести удар, раны скорее образовались бы на тыльной стороне кистей или предплечьях.
— Значит, хваталась за что–то. — Сказала Эмберли. — Быть может, пыталась оторвать от лица то, что в него вцепилось.
— Похоже на нидов, если вы спросите меня. — Вставил Юрген.
Я медленно кивнул, борясь с желанием бросить нервный взгляд в окружающую нас тьму, чтобы проверить, не прячется ли там ликтор. Раны и правда походили на те, что мог оставить ударивший по касательной тиранид-телоточец, но если бы здесь оказались жуки, у нас под ногами хрустели бы десятки панцирей этих мелких, но дохлых поганцев[137].
— Прекрасно. — Я пытался скрыть страх за маской сарказма. — У нас есть буйные эльдары и культ Хаоса. Залётная стая тиранидов — вот чего нам не хватало для полного счастья.
К моему облегчению, Эмберли покачала головой.
— Не похоже на то. — Скептически сказала она. — Если бы в системе был корабль-улей, у каждого астропата на Железоплавильне уже бы шла носом кровь от тени в Варпе.
— Если только это не культ генокрадов. — Пелтон сказал это как раз, когда мне чуть полегчало.
Эмберли снова покачала головой.
— Если бы тут были генокрады, они бы обязательно попытались спровадить эльдаров. Если они поколениями готовили мир к поглощению, то не захотят потом начинать всё с начала с совершенно другой расой.
— Тут ещё один труп. — Объявил Юрген, что сделал несколько шагов дальше и вышел из освещенной области, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Так ночное зрение работало чуть лучше, и он мог надеяться увидеть врага, появись тот из глубин подулья, и ответить ему. — Мужчина на этот раз.
— Убит так же? — Спросил я, подходя к ординарцу — я тоже хотел, чтобы мои чувства были наготове и предупредили меня о возможной опасности как можно раньше.
— Думаю да. — Сказал Юрген. — У него тоже пол-лица пропало.
Что ж, это был весьма ёмкий вывод, если вы спросите меня. Я осторожно обошёл вокруг трупа, ища какой–нибудь ключ к разгадке. Мои глаза уже приспособились к темноте, я разглядел ещё несколько неясных очертаний впереди, и мне уже не потребовалось покалывание в ладонях, чтобы понять, что это может быть. Я вгляделся во мрак, изо всех сил надеясь, что ошибаюсь, но до омерзения уверенный в своей правоте. Занятый этим, я не смотрел под ноги, и мой правый сапог ткнулся во что–то твердое, но чуть податливое.
— Что там? — Спросила Эмберли, чьё внимание привлекла моя приглушенная ругань, и Земельда резво повернувшись, осветила меня люминатором, похерив мне ночное зрение.
— Похоже на сумку. — Юрген, как всегда, воспринял вопрос буквально и ткнул в мою находку стволом мельты, что, вероятно, было его методом выяснить, не является ли содержимое сумки взрывоопасным или ядовитым, хотя я бы выбрал иной способ. — Кажется, в ней какие–то камешки.
— В самом деле? — Эмберли это неожиданно сильно заинтересовало. Она махнула рукой Мотту. — Это может быть то, о чём я думаю?
— Это зависит от того, о чём вы думаете. — Предсказуемо ответил эрудит. — Но учитывая схожесть одежды на этих падальщиках и тех, что мы обнаружили неподалеку от входа в Паутину, существует восьмидесятисемипроцентная вероятность того, что это действительно камни душ.
Мне его слова ничего не говорили.
— Камни душ? — Я знал, что остроухие и правда носят какие–то камушки, вроде талисманов[138], и готовы на всё, чтобы забрать такие камни с тел павших товарищей, но из–за этой их страстной привязанности к таким побрякушкам, я ни разу не видел ни одной вблизи.
Эмберли кивнула, и Мотт подобрал сумку. Из неё будто исходил свет, но я не был уверен, собственный это его свет или отражённый от люминатора Земельды. Но тут эрудит откинул клапан, и у меня не осталось сомнений. Внутри были камни, примерно с кулак размером, и они испускали мягкий свет — до странного восхитительное зрелище, от которого я не мог оторвать глаз, пока Мотт не захлопнул сумку.
137
138