В этом тексте стоит обратить внимание на слова «не глядя, покупают». Да, многие постсоветские родители по привычке доверяют репертуару: раз написано «для детей», значит, можно брать! Однако репертуарных комиссий давно нет, и только через двадцать с лишним лет после смены режима был робко поставлен вопрос об ограничении мата на экране и в эфире. Поэтому доверие к продукции «для детей» выглядит неоправданным. А вот в советское время защита детства осуществлялась многими государственными и общественными институтами. Не всё в их деятельности было идеально. Однако существенно, что любая детская картина была в равной степени обращена к любому советскому ребёнку – к сироте из детдома и к ребёнку из семьи любого социального слоя, любой национальности. И здесь трудно переоценить роль киносказки.
На протяжении большей части советского периода зарубежные детские фильмы, изредка появлявшиеся на наших экранах, не могли составить серьёзную конкуренцию отечественным. Во-первых, они и снимались за рубежом в меньшем количестве, чем у нас, а для советского проката закупалась ещё и далеко не вся кинопродукция. Во-вторых, образный язык советского кино для детей отличался от зарубежного и был нашим детям понятнее. Исключение составляет разве что продукция компании Walt Disney, оказавшая влияние на всю мировую анимацию, в том числе и советскую, поэтому наши ребята смотрели «диснеевские мультики» живо, активно и с удовольствием. Однако, зная, что грань между подростковым и юношеским возрастом весьма условна, наши авторы (особенно те, кто владел не только творческими, но и техническими навыками) не дремали и стремились освоить некоторые приёмы популярных у зрителя зарубежных киножанров, например фэнтези.
Так, другой выдающийся советский киносказочник Александр Лукич Птушко, у которого все фильмы были экранизацией какого-нибудь литературного первоисточника, в глубине души несколько тяготился ролью «детского режиссёра», которую ему отвело советское киноначальство. Птушко считал, что он давно уже «перерос эти рамки». Сохранились свидетельства его неоднократных предложений экранизации «Тараса Бульбы», которые руководство отклоняло под разными предлогами. В дальнейшем, после исполнения одного из таких многолетних заветных желаний, т. е. экранизации поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» (не детской, но как минимум юношеской), Птушко уже безо всякого принуждения выразил желание экранизировать вполне детскую «Спящую красавицу». Главную роль должна была играть красавица Наталья Петрова, которой Птушко на съёмках «Руслана и Людмилы» говорил: «Играешь ты так себе, но “спишь” ты божественно!» – настолько красивой получалась её героиня Людмила, погружённая в чародейственный сон. Прошло даже несколько репетиций. Исполнению замысла помешала смерть Птушко, т. к. на тяжёлых, тем более для немолодого постановщика, съёмках «Руслана и Людмилы» он окончательно подорвал своё здоровье[31]. Трудно представить себе, какие фильмы мог бы снять Птушко, если бы он смог перейти во «взрослую» категорию раньше, и какой бы он представлял свою интерпретацию сюжета «Спящей красавицы». Но в картинах Александра Птушко заметны элементы жанра фэнтези, который в наше время отделяют от жанра собственно киносказки этим особым термином (самому Птушко, скорее всего, неизвестным).
Кстати, среди фильмов-сказок советского периода есть немало, по сути дела, фэнтези. Так, дважды экранизировалась совершенно не детская «Лесная песня» Леси Украинки (Виктором Ивченко в 1961 г. и Юрием Ильенко в 1981 г.); после мультфильмов по детской сказке была перенесена на экран тоже не вполне детская пьеса А. Н. Островского «Снегурочка» (1969) – второй и последний режиссёрский опыт Павла Кадочникова. Однако такие попытки были нечастыми. Ведь бюджетные средства на экранизацию сказок выделялись в рамках идеологической концепции воспитания подрастающего поколения. И всё, разрешённое в рамках пропаганды классической литературы, должно было соответствовать уровню понимания ребёнка. А жанр фэнтези просветительским задачам искусства не отвечает. Следовательно, художник, вопреки всему желавший работать в этом жанре, должен был найти какое-нибудь образовательное содержание картины – например, в области изобразительных искусств.
31
«Горящую плановую единицу» студии «Мосфильм» закрыл Владимир Горрикер своим фильмом «Осенние колокола» (1978), который, скажем прямо, особого успеха не имел. Кроме того, это была не «Спящая красавица», а в большей степени «Сказка о мёртвой царевне» (на Западе тот же сказочный сюжет известен как «Белоснежка и семь гномов»).