Метр за метром мы вгрызались в землю и строили наши укрепления. 19 мая 1942 года, после того как работы над бункерами были закончены, нас снова вернули на участок к румынам. Вместе с ними 20 мая мы начали наступление на Харьков. В пять утра мы начали готовиться к штурму, а румынская артиллерия сдерживала русскую пехоту. Она хорошо проявила себя во время русской кампании и заслужила наше уважение. В то же время пехота румынской армии оказалась абсолютно ни на что не годной. Каждый знает, что румыны представляют собой не более чем нацию цыган и ублюдков-ребятишек. Артиллерия вела огонь по городу в течение получаса. Примерно в 6:30 обстрел прекратился. Я высунулся из бункера, чтобы занять хорошую исходную позицию, и распластался по земле в ожидании сигнала к атаке. Когда сигнал прозвучал, я быстро вскочил на ноги и вместе с волной немецких и румынских солдат побежал через открытые поля в сторону города. Сначала мы кричали что-то, адресованное противнику, но после нескольких сотен метров бега обнаружили, что до города все еще остается почти 2 километра. Приближаясь, мы слышали, как пули, выпущенные обороняющимися в городе, свистят мимо наших ушей. По щекам хлестали осколки гранат. Но мы продолжали бежать через поля неудержимо и бесстрашно. Моя цель находилась в 4 километрах от центра города. Бег под вражеским огнем был долгим и опасным, но я вместе со своим батальоном добрался до города[13]. Я добежал до какого-то двухэтажного здания и нырнул в это укрытие, чтобы восстановить дыхание. Несколько моих товарищей последовали за мной. Посмотрев вниз, я обнаружил, что рукав моей левой руки у локтя намок от крови. Не обращая на это внимание, я приготовил оружие, посмотрел вокруг на солдат нашего батальона и отдал сигнал идти по улицам города дальше.
Бой продолжался примерно семь часов, после пушки нашего противника замолчали. Наши взяли верх, и город был захвачен.
Почти сразу же мы стали готовиться к отражению контратаки противника. Мы заняли оборонительные позиции в городе и стали ждать, но контратаки не последовало.
Это позволило нашим санитарам очистить поле боя от мертвых и раненых. Потери в моей роте были небольшими. У нас было 4 убитых и 11 раненых. При этом ранения 5 были тяжелыми, а у остальных 6 – более легкими. Двое из легко раненных остались в своих подразделениях.
Чуть позже в тот же день тишина была нарушена. Левее позиций 1-го батальона появился синий дымок. Это означало, что туда движутся атакующие танки. Первый батальон сместился на пару километров назад, в сторону прежней линии фронта и под углом к ней, чтобы использовать ее как прикрытие и избежать дальнейших потерь в начавшемся бою. Командир нашего батальона был мудрым человеком. Сам он находился в передовых подразделениях. Он отдал приказ сохранять спокойствие и дать русским танкам вклиниться поглубже. Когда русские подошли в заданный район, румынская артиллерия открыла по наступающим машинам огонь. Мы видели, как пять из них сразу же окутались пламенем. Остальные развернулись и удрали. После этого какое-то время от русских ничего не было слышно.
На следующее утро 21 мая румынская кавалерия изготовилась к новой атаке. В 5 часов она выдвинулась со своих позиций и стала наступать на город Лозовая. Румыны собирались атаковать с юга, а мы должны были наступать с севера и взять город. Бой был стремительным. Примерно в 6 часов вечера 22 мая Лозовая уже во второй раз оказалась в руках немецких войск[14].
Глава 2
В окопах под Петровским
В Лозовой мы сделали остановку. Нам наконец дали день отдыха.
На следующий день наше подразделение вышло из Лозовой и отправилось маршем по направлению к реке Северский Донец на Изюм. 27 мая 1942 года мы подошли к селу Петровскому, которое все еще удерживалось русскими. Они упорно обороняли свои позиции, но кольцо, в которое мы взяли село, тесно сомкнулось вокруг них. Мы делали все, что могли, чтобы попасть в Петровское, но не могли сломать их оборону. Нам нужна была помощь.
Для поддержки наших войск вызвали немецкие люфтваффе. С момента, когда к наступлению подключилась авиация, преимущество уже было на нашей стороне. Мы брали одну цель за другой. За время всей кампании я никогда больше не был свидетелем игры такого грозного оркестра. Русские понимали, что проиграли, и попытались вырваться, но каждый танк, кавалерист или пехотинец, решившийся выйти из кольца, попадал под бомбы.
Да, это была победа, но такая, что мне было трудно праздновать ее, так как все мы видели, что село Петровское исчезло в пламени. Русские войска, оборонявшие его, были истреблены. В селе проживало полторы тысячи жителей, и, скорее всего, немногие из них выжили.