Оценка договора как неравноправного «была настолько неожиданной для Мао Цзэдуна и членов политбюро, что вызвала у них откровенное удивление». После чего, сообщал Микоян, «Мао Цзэдун и члены политбюро почти враз заговорили, что сейчас не следует выводить советские войска из Ляодуна и ликвидировать базу в Порт-Артуре, так как этим мы только поможем США». «Китайский народ,— сказал Мао Цзэдун Микояну,— благодарен Советскому Союзу за этот договор. Когда мы окрепнем, тогда „вы уйдёте из Китая“ и мы заключим советско-китайский договор о взаимопомощи наподобие советско-польского договора».
Мао Цзэдун в беседе с Микояном 4 февраля 1949 г. приводил следующие аргументы: «Советский Союз пришёл в Порт-Артур, чтобы защищать себя и Китай от японского фашизма (так в тексте), ибо Китай настолько слаб, что сам не может защищать себя без помощи СССР. СССР пришёл на КЧЖД и в Порт-Артур не как империалистическая сила, а как социалистическая сила для защиты общих интересов». Мао Цзэдун подчеркнул, что «американский империализм сидит в Китае для угнетения, а СССР, имеющий свои силы в Порт-Артуре,— для защиты от японского фашизма. Когда Китай окрепнет и будет в состоянии самостоятельно защищаться от японской опасности, тогда Советский Союз сам не будет нуждаться в базе Порт-Артура».
В ходе последующих переговоров в Москве с И. В. Сталиным в декабре 1949 — феврале 1950 гг. Мао Цзэдун уже в ранге Председателя КНР вновь подчеркнул: «Нынешнее положение с КЧЖД и Порт-Артуром соответствует интересам Китая, так как сил одного Китая недостаточно для того, чтобы успешно бороться против империалистической агрессии. Кроме того, КЧЖД является школой по подготовке китайских железнодорожных и промышленных кадров».
Убеждая Мао Цзэдуна в целесообразности изменения подходов в вопросе о Порт-Артуре, Сталин в беседе 16 декабря 1949 г. говорил: «Увод войск ещё не означает, что СССР отказывается от помощи Китаю, если она, эта помощь, потребуется. Дело в том, что нам, коммунистам, не совсем удобно держать свои войска на чужой территории, особенно же на территории дружественной страны». «Мы выиграли бы в международных отношениях, если бы советские войска по взаимному согласию были выведены из Порт-Артура. Вывод советских войск вместе с тем явился бы серьёзным подспорьем китайским коммунистам в их взаимоотношениях с национальной буржуазией. Все увидят, что коммунисты сделали то, чего не мог сделать Чан Кайши».
В итоговой беседе двух лидеров 22 января 1950 г. стороны вновь обменялись мнениями по широкому кругу вопросов отношений СССР и КНР (подписанные в Москве документы известны).
О Порт-Артуре Мао Цзэдун в этой беседе сказал: «Мы считаем, что соглашение о Порт-Артуре должно остаться в силе до подписания мирного договора с Японией, после подписания договор теряет силу и советские войска уходят. Однако нам хотелось бы, чтобы в Порт-Артуре осуществлялось наше военное сотрудничество и мы могли бы обучать свой военно-морской флот».
До середины 50‑х годов китайская сторона была против вывода советских войск из Порт-Артура (продолжалась война в Корее, армия Китая только укреплялась на современной основе). О важной роли Порт-Артура для китайской революции в период 1945—1949 гг. и во время корейской войны (1950—1953 гг.) в мире и Китае хорошо знали и знают. С ослаблением напряжённости на Дальнем Востоке Москва в 1954 г. по собственной инициативе, безвозмездно передала КНР военно-морскую базу Порт-Артур со всем современным военным оборудованием, развитой экономикой в городе и районе.
О «линии разграничения по Янцзы»
За рубежом и в Китае распространяются различные легенды о позиции Москвы в 40‑х годах в отношении китайской национально-освободительной борьбы, дальнейшего устройства и политики Народной Республики после 1 октября 1949 г. Утверждается, например, что до провозглашения КНР Москва «безразлично и скептически относилась к Китаю и к КПК», так как считала, что Китай после победы революции «пойдёт по пробританскому и проамериканскому пути».
Для подтверждения этого ссылаются на ответ правительства СССР на обращение в январе 1949 г. нанкинского гоминьдановского правительства к США, Англии, Франции и СССР с предложением о посредничестве в установлении мира с КПК. Китайские авторы оценивали советский ответ как «ушат холодной воды на КПК, развёртывавшую к тому времени решающую битву» с чанкайшистской армией[12].