– Влияние магнитных полей сохранилось до сих пор? – предположил Иван, вспомнив, как неоправданно менялись показания его электронного компаса.
На этот вопрос ответила Настя.
– Два месяца я не видела нормальных ночей, – сказала она, вставая из-за стола. – В небе постоянно блуждало северное сияние, иногда такое яркое, что не было видно ни луны, ни звезд. Примерно месяц назад эти явления пошли на убыль… – Она что-то сказала Джону по-английски, а затем обернулась к Ивану: – Думаю, нам стоит прерваться. Нужно поесть.
Иван кивнул, машинально соглашаясь, хотя его мысли были сейчас далеки от таких мелочей, как голод или сон…
После нехитрого обеда разговор на прерванную тему возобновился.
– Есть предположение, что мы сами спровоцировали внимание к Солнечной системе со стороны чуждой расы, – произнесла Настя, убирая посуду.
Иван, все это время пребывавший в плену мрачных размышлений, удивленно вскинул взгляд на девушку.
– Чем мы могли привлечь внимание Чужих? – скептически нахмурившись, спросил он. – Своими радиосигналами? – Лозин покачал головой, пытаясь рассуждать вслух: – Вряд ли… Самые мощные радиоволны едва ли могут достичь ближайших звездных систем, но даже при невероятном стечении обстоятельств радиосигналы неизбежно погаснут в пределах гелиопаузы[7], – со знанием дела заключил он.
– Речь идет не о попытках волнового контакта с иными цивилизациями, – ответила Настя. – Пускай Джон сам тебе объяснит. Мы с ним уже обсуждали эту тему.
– Ну? – Лозин обернулся к Херберту, который внимательно вслушивался в их диалог.
– Да… Я попробую объяснить. – Джон развернул к себе ноутбук и пробежал пальцами по сенсорным кнопкам, активируя какие-то программы. Судя по мельканию оперативных окон, он распаковывал архивную информацию.
– Вот это… – наконец произнес он, разворачивая переносной компьютер так, чтобы Иван мог видеть картинку, появившуюся на мониторе.
– Что это означает, Джон? – удивился Лозин, посмотрев на два фактически одинаковых снимка, где был запечатлен старт старых жидкотопливных ракетоносителей.
– Это самые удаленные рукотворные объекты во Вселенной – «Вояджер-1» и «Вояджер-2», – медленно подбирая русские слова, пояснил Херберт. – Они начали свое путешествие с интервалом в шестнадцать дней. Двадцатого августа и пятого сентября 1977 года две ракеты «Титан» вывели космические зонды в открытый космос.
Начало космической эры давно уже стало историей, и Лозин, по долгу службы изучавший современные практические дисциплины, имел лишь поверхностное представление о стартах той далекой эпохи, а что касается американских программ, то тут он мог лишь развести руками.
Заметив его недоумение, Джон пояснил:
– К двухтысячному году скорость «Вояджера-1» превысила семнадцать километров в секунду. Он удалился от Земли на десять миллиардов километров и продолжал разгон, используя сохраненный, благодаря гравитационным маневрам, запас топлива, которого хватило до две тысячи двадцатого года, когда связь с обоими «Вояджерами» была окончательно утрачена, они покинули границы Солнечной системы.
– Хорошо, это я понял. Аппараты ушли за пределы системы, – кивнул Лозин. – Но какую информацию о человечестве могут дать примитивные автоматические зонды, даже если один из них и был обнаружен кораблями Чужих…
– Здесь ты ошибаешься, Иван, – ответил Херберт, сокрушенно покачав головой. – То была… как это сказать… эра романтизма, мы не до конца осознавали, что Вселенная живет по своим законам, никак не соотносящимся с этическими нормами и нравственными постулатами нашей цивилизации. Мы… верили в братьев по разуму, и это явилось роковым заблуждением. Иные цивилизации, по позднейшим предсказаниям, мало отличаются от нас, они по определению должны быть экспансивны, как мы, они станут осваивать космос, стремиться к захвату новых жизненных пространств и ресурсов, ну а наши этические ценности могут не совпадать в корне…
– Короче, Джон.
– Да, я отвлекся… – Херберт вернулся взглядом к экрану ноутбука и глухо пояснил: – Ты правильно определил, что оба «Вояджера» являются примитивными, с точки зрения современных технологий, автоматическими зондами. Они были предназначены для съемки Юпитера и Сатурна, однако миссия «Вояджеров» на этом не исчерпывалась. Ученые семидесятых годов прошлого века предусмотрели все, вплоть до возможного контакта с иной расой: на борту каждой станции были размещены закодированные звуки с Земли – шум воды и крики животных, музыка – от Баха и Моцарта до Чака Берри, приветствие Джимми Картера и еще много научной информации, сосредоточенной на золотом диске. Никто, конечно, не рассчитывал всерьез, что одна из автоматических станций на самом деле попадет в руки иной цивилизации. Путешествие «Вояджеров», скорее всего, рассматривалось как вечный полет, сравнимый с присущей тому времени наивной мечтой человечества о контакте с братьями по разуму…
7