– Не понял, Серёня! Ты-то куда?! Без году неделя как женился, а туда же?! – наехал на молодого сорокалетний борттехник, надвинув штурману козырёк бейсболки на лоб.
– Да ну тебя, Вован! Ты, что ли, не женат?! – насупился Сергей, сорвал кепку и принялся расчёсывать пальцами вьющуюся чёрную шевелюру.
– В авиации, сынок! – ухмылялся Волков. – Двадцать лет в браке – это срок! В Африке он даёт большие льготы.
– Бонжур! Боа тарде! Хай! – с улыбкой окинула взглядом Валери мужчин и протянула руку шефу миссии. – Моя машина, Майкл, в вашем распоряжении.
– Ребята! Цигель! – скомандовал доктор, оторвав взгляд от списка лётного состава. – Первый экипаж со мной! Второй с Майклом, третий – с Яном! Кто может водить тойоту?
Повисла пауза.
– Командир, не возражаешь? – обратился Авдеев к Симакову.
– Давай! – кивнул тот.
– Я могу, – предложил себя бортпереводчик.
Ребята из экипажа Дмитриева рядом делали вид, что считают ворон.
– Отлично! Держи! Вот ключи, вон тойота, – без лишних формальностей передал права на иномарку доктор, хлопнув Авдеева по руке. – Симаков, грузитесь! Дмитриев, тогда вы – с Валери. Ребята, по коням! Встречаемся у гостиницы «Пара Эстреллас».
Хитрость удалась – крутой «Лендкрузер» с француженкой уплыл к фартовым. Дмитриевцы ликовали.
– Зря я встрял с машиной, – оправдывался Виктор, усаживаясь на место водителя старенького джипа с потёртыми бамперами.
– Упустили! – сожалел штурман, с завистью наблюдая, как другие грузились в шикарную пятидверную тойоту. – Хотелось поболтать с иностранкой. Вот оно, коварство товарищей!
– О чём ты говоришь?! Всё правильно мы сделали! Давай полезай! – наехал на второго лётчика командир, сложив вперёд спинку правого кресла, пропуская на задние сиденья Волкова и Бикбаева. – Знаешь, сколько ребят «не разлей вода» ссорились до пистолета, стоило возле экипажа замаячить крале?! В авиации сплошь и рядом. А у нас теперь, считай, своя иномарка. Что лучше? Поехали, мужики. Наши в Африке! – Симаков уселся на командирское место, хлопнул дверцей и гордо выставил правый локоть в окно с опущенным стеклом.
– Ma*am! Crew of United Nationals Zero Four![5] – с лучезарной улыбкой представил экипаж прекрасной даме Сергей Марков, бортпереводчик Дмитриева, статный парень с кудрявой русой головой, в рубашке небесного цвета с воротником-стоечкой.
Трёхдверный джип Симакова поравнялся с Валери правым бортом. «Освобождённая женщина Анголы за рулём крутого авто» даже не взглянула в их сторону, весело улыбаясь ребятам из соседнего экипажа.
Узкое, побитое временем и гражданской войной шоссе бежало из аэропорта в город. По правой обочине корабельные пальмы с зелёными кисточками на макушках мелькали, рябили, изображали телеграфные столбы на фоне вымершей зимней саванны. Засохшие, обглоданные саранчой кусты в терракотовом поле строили корявые рожи, пытались запугать чужаков. Но влетавший в кабины ветер был свеж, африканское солнце на голубом небосклоне стояло на весну, и души наполнялись адреналином, предвкушением новой жизни. Зима выше двадцати пяти по Цельсию устраивала вполне.
На въезде в Уиже дорога распадалась в вилку. Белая колонна с охранными «UN» на бортах пошла по левой, как выяснилось позже, по главной улице столицы северной провинции. Лавки, магазинчики, харчевни плыли по сторонам. Клаксоны, барабаны, крики – сотни звуков привлекали внимание счастливых европейцев. Жизнь в африканском городе кипела. Пару раз головной джип останавливался, лысый доктор высовывался в окно и, козыряя знанием местной лексики, разгонял хохочущие на его слова шайки аборигенов, больших и маленьких, коричневых и сине-чёрных, в одежде и без.
Поворот
Михаил Дмитриев считал, что лётчик должен быть красивым и наглым – скромняга подведёт в трудную минуту, а критические ситуации бывают. Пилот – высота, первый во всём – и в воздухе, и на земле, а рядом штурман, но обязательно второй, иначе не будет слаженного экипажа. Они с Храмовым в связке четвёртый год. Понимание не то что с полуслова – с полувзгляда на расстоянии! Летали на всех машинах эскадрильи.
У борттехников расклад другой. Там каждый досконально должен знать свой аппарат, где что болит, чем скрипит, откуда капает. Бортач – птица, окольцованная железом, а потому чаще в масле на гнезде, чем в небе. Не дай бог замена двигателя или капремонт, он, бедолага, полгода крыльев не расправляет – лётчик так не может.
Командир полка назначил шесть бортов в Анголу, Сашку Якушева с его обласканной Василисой (Ми-8) сразу включили в список, а Михаилу пришлось побегать, похлопотать за них с Костяном. А дальше они снова – высота.