— В конце концов я бы все поняла, — призналась я. — Серьезно, я ведь знаю, что это было не так уж важно. Просто мне интересно, почему ты мне никогда об этом не говорил, хотя, в общем, тебя понимаю. У меня бы тоже пропало всякое желание фонтанировать о брачных отношениях, если бы мой бывший маячил у меня перед глазами.
Я решила не упоминать, что это дошло до меня только после того, как на это указала Дженни. Пускай думает, что это сама я такая умная и сообразительная, а так это или нет на самом деле, разберется потом сам.
— Ну да, вот об этом я как раз и раздумывал, — тихо сказал он. — Сказав, что обойдусь без женитьбы, я стал думать о ней.
— Вот как? — У меня внезапно пересохло во рту. — И что же ты решил?
— Что, может быть, я хочу этого, — сказал он, поднимая голову и глядя на меня. — С тобой.
— Правда? — прошептала я, приблизившись к его губам.
— Правда, — прошептал он в ответ. — Я решил, Энджел. Я твой, в любом качестве. Если хочешь, можем пожениться хоть завтра — полетим домой через Вегас. Хочешь вернуться в Лондон — я попрошу Грэма упаковать мои шмотки, и мы тронемся прямо сейчас. Хочешь восемнадцать детей и белый штакетник — черт, я устроюсь к рекламщикам, прилижу волосы, и мы будем «Безумцами»[89]. Только без измен и таблеток. Все, что захочешь. Прямо сейчас.
— Может быть, стоит начать с совместной жизни, а потом заводить речь о браке, — предложила я, и мое сердце забилось так сильно, что я даже чувствовала, как кровь пульсирует в висках. — И детях.
— Будем надеяться, что когда они у нас появятся, то не будут такими идиотами, как я, и такими неуклюжими, как ты, иначе у них все будет с ног на голову с самого начала, — сказал он, закончив наш разговор поцелуем. Я увлекла его на кровать, не отнимая своих губ от его, и, почувствовав знакомое напряжение под его телом, его тепло рядом, поняла, что все голоса в моей голове наконец-то умолкли.
Потом, когда мы лежали, обвив друг друга, мне пришла в голову одна мысль.
— Алекс? — сказала я, медленно выписывая круги пальцем по волоскам на его груди.
— Что?
— А как ты собирался искать меня в Лондоне? То есть ты же знал, что у меня телефон не работает.
— Нуда. — Он зевнул, перекатился на свою сторону кровати и обнял меня. — Завтра утром нам надо позвонить твоей матери и сказать ей, что с тобой все в порядке.
— Ты звонил моей матери? — Я внезапно очнулась.
— Утром, — ответил Алекс, целуя меня в волосы сзади. — Спи теперь.
— Тебе легко говорить, — прошептала я, рассердившись. — Не могу поверить, что ты звонил моей матери.
— Не могу поверить, что ты мне не позвонила! — визжала мама по телефону на самых высоких частотах. — То ты приезжаешь, то ты не приезжаешь! Потом мне звонит какой-то незнакомый американец и спрашивает у меня, где ты. А потом звонишь ты и говоришь, что с тобой все нормально. Ну так вот что, Энджел: не нормально. Немедленно тащи домой свой зад. Я глаз не сомкнула всю ночь, места себе не находила, я не имела понятия, как с тобой связаться. Мы пытались через эту штуковину в «Фейсбуке» — но ты не отвечала; мы позвонили Луизе, позвонили в твою квартиру в Америке; я звонила этой твоей Дженни, и она сказала мне: «Не парьтесь!» Не парьтесь! Скажи мне на милость, пожалуйста, Энджел Кларк, что я должна была подумать?
Я закрыла глаза и мысленно составила список тех, перед кем должна извиниться.
— Извини, мам, — сказала я, когда она перестала прессовать меня. — Вчера был бешеный день, но у меня все в порядке, и сегодня вечером я возвращаюсь в Нью-Йорк. Мне уже пора бежать, опаздываем в аэропорт.
— Ну нет. Нет, ты немедленно возвращаешься сюда, юная леди. Ты измотала мне все нервы. Сначала сбегаешь в Нью-Йорк, потом слоняешься по Лос-Анджелесу, то ты в Париже, то ты в Лондоне. Все, ты едешь домой.
— Мам…
— Не мамкай…
— Может, дашь мне закончить?
— Хватит разговоров! Садись на поезд немедленно…
— Мам, может, ты заткнешься на минуту?
Она замолчала ровно на одну секунду.
— Ты только что сказала матери, своей матери, заткнуться? — медленно произнесла она с придыханием. — Да. Честное слово, просто не могу поверить…
— О, не начинай! — Я уже всерьез задумывалась о том, чтобы бросить трубку и говорить всем вокруг, что я сирота, но я знала — она ведет себя так потому, что любит. Знала где-то в глубине души, где-то глубоко. И постоянно напоминала себе об этом. — Тебе не какой-то незнакомец звонил, а Алекс, так что не надо делать вид, будто от меня тебе постоянно звонят какие-то неизвестные мужики.