Когда мы наконец вышли, точнее говоря, выползли из пещеры, он предложил мне свою фляжку с водой и посмотрел на меня с уважением и некоторым беспокойством:
— Ты в порядке?
— В полном порядке! — решительно ответила я. — Это было немного слишком, не правда ли?
— Да, пожалуй. Жаль, что у нас не было фонарика. В следующий раз все-таки возьмем с собой мобильники.
Я равнодушно пожала плечами.
Попив воды и немного передохнув, мы сели в мою машину и поехали по горной дороге. Склоны слева от нас становились все более крутыми. Легкую машину то и дело подбрасывало на неровностях пути, словно лодку во время шторма. Она издавала странный скрежет и вдруг остановилась.
— Что случилось? — испугалась я.
— Кажется, мы застряли. Давай выйдем.
Мы вышли и попытались подтолкнуть машину, но она застряла еще больше.
— Где мы? — спросила я.
— Не знаю точно. Мобильник сейчас очень пригодился бы…
— Может, позвоним по дибуриту[11] в полицию и попросим помощи?
— Полиция не очень-то работает по субботам. Да и как мы объясним, где мы находимся?
— Да… А как ты думаешь, можно оставить машину здесь и вернуться домой пешком?
— Не знаю. Если бы знать, где мы. Кажется, мы сбились с дороги.
— Так что же будет с нами?
— Сиди здесь и делай только то, что я говорю.
— Хорошо.
Эли походил вокруг и нашел длинный железный кол, похожий на остаток какого-то забора. Он пристроил свою находку сзади машины, а мне велел сесть в машину и завести мотор. Когда я сделала это, Эли изо всех сил налег на железяку, и машина приподнялась. Он крикнул мне, чтобы я повернула руль вправо. Рывок — и колеса машины выбрались из расщелины между камнями.
Я освободила место водителя, Эли занял его. Пот стекал по лбу на его широкие брови, на спине и под мышками рубашка потемнела от пота.
— Всё, поехали.
— Ты молодец, — произнесла я с чувством и посмотрела на него искоса, желая убедиться, что ему приятно слышать эти слова. Впрочем, есть ли на свете кто-нибудь, кому было бы неприятно услышать в свой адрес: «Ты молодец!»?
— Надо было взять мобильники, — сказал он с детской обидой в голосе.
Это умилило и рассмешило меня. В порыве чувств я поцеловала его в потную щеку, а потом в бровь, а потом прямо в губы.
Я пригласила Эли к себе на встречу субботы. Он сказал, что обычно в канун субботы он едет к сыну или к маме, но в этот раз приедет ко мне.
— Скажи только, где ты покупаешь мясо?
— Почему ты спрашиваешь? Из-за кашрута?
— Да. Но еще потому, что я не ем мороженое мясо. В него кладут вещества, которые вызывают у меня аллергию.
— Что ты говоришь? А в чем это выражается?
— Я опухаю.
— Что значит — опухаешь? Что опухает у тебя?
— Ну… Руки опухают, ноги… А главное — горло, живот. У меня есть таблетки от аллергии, но их нужно принимать до еды, поэтому я спрашиваю.
— Я приготовлю что-нибудь вегетарианское.
— Нет-нет, я как раз люблю мясо, но купи, пожалуйста, свежее, незамороженное. Я знаю место на рынке, могу сам купить и привезти тебе.
Я спросила его, имеет ли для него значение кашрут. Помолчав, он ответил:
— Видишь ли, я не верю в Бога, не молюсь и не соблюдаю субботу. Кипу я выбросил, когда мне было 14 лет. Меня выгнали из Бней Акива[12] за то, что я пристроился сзади к тележке, запряженной осликом, а дело было в субботу! Но до сих пор мне не приходилось есть в некошерной кухне…
— Я откашерую кухню, — сказала я в приступе самоотверженности, но, заметив его скептический взгляд, добавила, что давно собиралась сделать это, чтобы религиозные друзья могли у меня есть, и что вообще не так уж это и сложно.
— Если ты делаешь это для меня, то это не считается.
— Почему не считается? — напрасно задала я вопрос.
— Я не могу тебе объяснить… Либо ты понимаешь, либо нет.
Я ничего не поняла, но сказала, что это не для него, это нужно мне самой, я всегда хотела кошерную кухню, кашрут для меня — как церемониальный этикет для королевских особ, живущих в заграничных дворцах. И он успокоился.
— В четверг, когда я буду делать на рынке покупки для мамы, я куплю для тебя свежее мясо.
12
Бней Акива — «Сыновья Акивы», молодежное крыло религиозно-сионистского рабочего движения Ха-поэль ха-мизрахи, названное в честь рабби Акивы. Основано в Иерусалиме в 1929 г.