Последний из упомянутых вариантов бронхоскопии называется «санационной бронхоскопией» – во время этой процедуры из бронхов удаляют слизь, мокроту, гной, кровь, которые сам больной не в силах откашливать. На выполнение этой процедуры в департаменте профессора Поддубного направляли учеников – для тренировки… Ни хрена себе! Если бы кто-то из родственников больных увидел эту пытку в исполнении, например, криворукой волоокой Мадонны Азербайджанской, то непременно тут же расстегнул бы свой кошель для самого профессора:
– БК[47], умоляю, сделайте это сами!
Мой опыт бронхоскопии в России ограничивался санационными бронхоскопиями у больных после торакальных операций (на лёгких и пищеводе). В ту пору в МНИОИ им. П.А. Герцена у нас не было ещё японских эластичных эндоскопов из синтетического стекловолокна, мы проводили эти процедуры жёсткими (металлическими) эндоскопами под общей анестезией. Научил меня таким бронхоскопиям нынешний профессор Анатолий Сергеевич Мамонтов, в ту далёкую пору (Господи, а ведь 37 лет уже миновало!) – автор диссертации по бронхоскопическим исследованиям при раке лёгкого.
Бронхоскопия под местной анестезией – не только большое искусство, здесь огромное значение имеет психологический контакт больного и врача-исполнителя.
Я познал это с моих первых попыток выполнения бронхоскопий под местной анестезией в Африке на чёрных пациентах. Вообще, африканцы испытывают большое доверие к докторам, но это доверие больше похоже на подчинение неведомой им магии, которой они панически боятся. Во время бронхоскопии только хороший психологический контакт может обеспечить нужные действия больного в ответ на слова доктора:
– Возьмите свой язык салфеточкой в руку – тааак… Тяните его наружу – тааак… И пойте: «Иииииииии…»… Хорошо! Пойте: «Иииииии!»
И вот только во время этого «Иииииии!» голосовые связки пациента размыкаются, и доктор может засунуть свой бронхоскоп между ними для прохода в трахею и бронхи.
Я с позором провалился при выполнении бронхоскопии под местной анестезией не только у чёрных пациентов, но и у белых. И те, и другие начинали паниковать уже на этапе «местной анестезии»:
– Так, вы, сэр, потянете себя за язык, так? Пойте: «Иииииии», так? А я в этот момент с помощью пульверизатора спрысну ваши голосовые связки анестетиком (лигнокаином) – это не так вкусно, как пиво, но не больно. ОК? Ну, поехали…
– Возьмите свой язык салфеточкой в руку – тааак… Тяните его наружу – тааак… И пойте: «Иииииииии…»… Хорошо! Пойте: «Иииииии!».
Пш-пш! – прыскаю я анестетиком на голосовые связки больного.
Глаза его, полные ужаса неизбежной смерти, выскакивают из орбит…
– Кхе-кхе-кхе!!! – гноем харкает он тебе в лицо и мельницей машет руками.
– О, мать твою… – радостно благодарю я медсестру, предложившую мне надеть на лицо маску с защитным пластиковым щитком.
– Хорошо, мы сделаем это под наркозом. Кто там у нас дежурный врач на наркозе? Доктор Нчия? Кто такая? Первого года «комьюнити-сервис» врач?
– Доктор Нчия, посмотрите, пожалуйста, больного – протянет ли он в ваших руках короткую, на 5–10 минут анестезию для бронхоскопии?
– Ноу проблем, доктор…
Подготовка к анестезии, анестезия, интубация заняли примерно 30–40 минут.
Бронхоскопия длилась 5 минут: я никакой патологии в бронхах не увидел, сделал смыв бронхиального дерева 10 мл физиологического раствора и направил промывные воды на цитологию – пусть морфолог поищет там раковые клетки.
Больного экстубировали (убрали из трахеи трубку, соединяющую его с аппаратом «искусственное лёгкое») и перевезли в комнату для наблюдения до полного пробуждения – за сохранность больного на этом этапе отвечает анестезиолог.
В ожидании подготовки операционной к следующей операции и доставки другого больного из палаты в операционную я играю с компьютером в шахматы. Через полчаса моё терпение истощается, и я начинаю возмущённо вопить:
– Сёстры! Давайте начнём работать, а? Где следующий больной?? Где доктор Нчия???
– Доктор Нчия пытается реанимировать предыдущего больного – он остановился четверть часа тому назад. – ????????
…Завести больного не удалось…
– Сестра, отмените следующие операции… Доктор Нчия нуждается в отдыхе.
– No, I have no problem… I’m OK… Let’s us proceed – I need experience…(«Нет… У меня нет проблем… Со мной всё в порядке… Давайте продолжим – мне нужно набираться опыта…»)
«У тётки от горя соображалка отказывает…» – подумал я и сказал:
– No, Doc, the people will not understand it. Just now go and have a rest… (Нет, доктор, люди этого не поймут. Сейчас же идите и отдохните…)
47
БК – инициалы Бориса Константиновича Поддубного, заведующего отделением эндоскопии в ВОНЦ АМН СССР.