По мере того как мы приближались к центру города, народу на улицах прибавлялось. Все, казалось, спешили к некоему неведомому месту встречи. Нам приходилось замедлять движение, и в конце концов мы уже еле ползли среди окружившей нас толпы. Я почувствовал, как мне стало не по себе.
Шарлотта высунулась в окно и поинтересовалась у прохожего:
— Qu’est-ce que c’est?[42]
— Les Américains sont ici![43]
Она опустилась на сиденье.
— Это может…
Моя спутница не успела договорить, потому что кто-то заколотил в задние двери грузовика. Отто осклабился и угрожающе зарычал.
— Нужно выбраться из толпы! — Я ухватился за дверную раму и удерживал пса, пока обступившие нас люди стучали по бортам и раскачивали грузовик. Меня пытались ухватить за ноги, я отбивался.
— Рис! — крикнула Шарлотта.
Какой-то мужчина стаскивал ее с сиденья, грубо вцепившись одной рукой ей в предплечье, а другой — в бедро.
Я еще не успел развернуться, как Отто бросился вперед, рыча и лязгая зубами. Человек, схвативший молодую женщину, взвизгнул и отступил, едва избежав встречи с собачьими зубами, готовыми разорвать его плоть в клочья.
Шарлотта водрузилась обратно на сиденье и вывернула руль налево, прорываясь сквозь народ и чуть не сбив крестьянина с повозкой. Отто так и остался сидеть возле ее колен, показывая зубы каждому, кто приближался к машине. Мы петляли по бульварам и переулкам, пока толпа не осталась позади.
— Остановите машину, — попросил я, когда мы оказались на тихой улице.
Она замедлила ход, потом затормозила. Я поймал ее правую руку, шикнув на Отто, который издал предупредительный рык. На бледной коже предплечья, ближе к локтю, остался красный след от пальцев, который уже начинал наливаться по краям фиолетовым цветом.
— Пустяки, — сказала она, хотя голос у нее дрожал. — Отделалась испугом. Все хорошо, Рис, правда. Синяки у меня быстро появляются.
Я неохотно выпустил ее руку, и Шарлотта вновь завела машину.
— Американцы пришли. Они об этом говорили?
— Думаю, мы стали свидетелями освобождения, — кивнула она.
Мы поспешили к центру города, объезжая скопления изможденных людей, и достигли воды в том месте, где Сона и Рона текут параллельными изгибами вокруг центра города.
— Что за…
Шарлотта сбавила скорость, и я спрыгнул на ходу, не дожидаясь полной остановки машины. Под лучами дневного солнца вода казалась зеленой, так как противоположный берег густо порос деревьями, закрывавшими нижние этажи домов, — здания будто щеголяли зелеными юбками. Я осторожно двигался по мосту, пока мне не пришлось остановиться.
Я почувствовал, как Шарлотта коснулась меня со спины. Отто следовал за ней. Она смотрела вниз по течению реки.
— Они все разрушены, — прошептала она.
Я проследил за ее взглядом и увидел взорванные мосты Соны. Они напоминали ребра, сломанные мощным ударом. Конструкции, обрушившиеся по центру, наполовину поглотил поток. Переправиться на другой берег здесь было невозможно.
— Это немцы сделали при отступлении, — сказал я.
— Должен быть какой-то окружной путь. — Шарлотта вернулась назад по мосту, Отто не отставал от нее. На улице она догнала женщину с тачкой.
Я же добрался до развороченного провала и заглянул в текущие внизу воды. Словно в попытке загладить зияющую рану, река пенилась вокруг утопленных секций взорванной центральной арки моста. К горлу подступила тошнота.
Услышав, что Шарлотта зовет меня, я с трудом оторвал взгляд от руин и отступил от провала.
— Она сказала, что ниже по реке американцы с утра восстанавливают мост.
Мы двинулись на юг вдоль берега Соны, огибавшей полуостров в центральной части города, до точки, где она сливалась с Роной. Место встречи двух рек было отмечено большим скоплением народа. Люди заполонили набережную вплоть до баррикад, возведенных большим полукругом, за которым на берегу стояли американские войска. Мы прорывались через толпу, наш грузовичок вгрызался в нее, будто острые ножницы в зимнюю шерсть овец. Потратив целый час, нам удалось наконец добраться до временного ограждения, которое американцы соорудили, чтобы толпа не опрокинула их в реку.
Солдат, заприметивший нашу скорую, поднял руку.
— Нас прислали из Парижа! — крикнула ему Шарлотта.
Он махнул нам и открыл заграждение, чтобы мы могли проехать.
— Рядовой Коул, мисс, тридцать шестая пехотная дивизия. — Юноша говорил, растягивая слова, его голос звучал так, словно он щипал струну скрипки.