Вертикальный подъем склона начинался с ровной площадки — прочного и гладкого каменного плато метра четыре в глубину и два — в ширину.
Я осмотрел участок, который мы должны были пройти, и перевел взгляд на небо. Солнце садилось на горизонте, свет уходил. Мне припомнился голый пейзаж, ожидавший нас на вершине хребта. До наступления ночи нам не удастся добраться туда. Холодало, ветер усиливался. Если мы закончим восхождение сегодня, то нам придется провести ночь на склоне, не защищенном от стихии.
Я нагнулся и одного за другим поднял всех детишек на площадку. Потом настала очередь Шарлотты. Мы сцепили руки, и я задержал взгляд на собственных пальцах, обхвативших ее хрупкое запястье.
— Останемся на ночевку тут.
Она удивленно распахнула глаза. Потом, ухватившись за мой рукав, посмотрела вниз, на крутой подъем, который мы только что преодолели.
— Надеюсь, никто не ходит во сне.
— Будем сторожить по очереди. Чтобы к нам не подошли незаметно и никто из детей не приблизился к краю площадки.
Она кивнула. Лицо у нее раскраснелось так же, как и у детей, а у меня спина взопрела под рюкзаком. Шарлотта скинула со спины груз и передала малютку старшей девочке, а затем помогла мне освободиться от двух рюкзаков. Симона улыбалась, пока я доставал ее из импровизированной люльки.
Стоило нам перестать двигаться, как нас буквально сковал холод. Мы раскатали плащики и помогли детям одеться, пока они окончательно не замерзли. Я расстелил матрасы подальше от края пропасти, Шарлотта распределила пайки. Проголодавшиеся дети набросились на еду, а потом все, не исключая пуделя, попросили добавки.
Я дозировал питье, чтобы потом не пришлось растапливать снег или пить озерную воду. Каждый получил по чашке воды. Отто напился из моей пригоршни и поспешил проверить, не осталось ли после ребят каких-нибудь недоеденных крошек.
Здесь, на большой высоте, в месте схождения горных хребтов, темнело довольно быстро. Мы не опасались ветра, но даже под укрытием скал воздух был свежим, почти зябким.
У детей слипались глаза, Шарлотта подавила зевок. Я заявил, что дежурю первым. Она так устала, что не пыталась спорить.
В ширину и в длину площадки вполне хватало, чтобы все улеглись бок о бок. Шарлотта устроилась с краю, создав своим телом барьер. Отто растянулся в ногах у детей. Благодаря Шарлотте он заполучил одеяло. Гуго снова перелег, положив на пуделя голову, но на этот раз она осталась под покровом одеял.
— Ты разбудишь меня, чтобы самому успеть немного поспать?
Шарлотта свернулась калачиком лицом ко мне и подложила руки под щеку. Я сидел, прислонившись к стене ущелья.
— Хорошо. Отдыхай. Я тебя разбужу.
Она закрыла глаза и вздохнула:
— Ты ведь не дашь мне свалиться вниз?
Я улыбнулся: она лежала метрах в двух от края.
— Ну конечно.
Губы у нее зашевелились. Я наблюдал, как ее тело постепенно переходит в состояние глубокого сна, как расслабляется лицо.
Темнота сгущалась, становилось все холоднее. Я запахнул тулуп — тот самый, из овчины, который надевал зимой, когда мои холмы покрывались снегом и ветер пробирал до костей. Я прикрыл лицо отворотом, и мне померещилось, что запах родного очага притаился между шерстинок.
Я просунул кисти рук под мышки и, откинувшись к стенке, принялся смотреть на звезды, сиявшие на черном покрывале ночного неба. Время шло, и зрелище, которое я наблюдал, становилось не менее впечатляющим, чем то, что я видел у себя дома. Я разыскал яркую Капеллу, а потом и всех остальных из созвездия Возничего.[77]
— Dadi, покажи мне еще раз, где пастух на небе.
Я пригнулся к Оуэну, положив одну руку ему на плечо, а второй указывая на созвездие.
— Вон там. Видишь? — Я обрисовал пальцем силуэт, по которому располагались основные звезды.
— Я хочу, чтобы он держал овец, а не коз.
Я усмехнулся:
— Тогда допустим, что у него на руках ягнята, а не козлята.
Он помолчал.
— Dadi, а когда у мамы будут детки, ты сможешь нас всех удержать?
Я подхватил его на руки.
— Смогу, machgen i. Вам всем всегда хватит места у меня на руках.
Улыбаясь воспоминаниям, я оглядел своих подопечных. Шарлотта с детьми крепко спали. Когда подул сильный ветер, я прикрыл их плотными шерстяными одеялами с головой. Даже Отто не пошевелился.
Зная, что Шарлотте не понравится, если позволить ей проспать всю ночь, я разбудил ее за пару часов до рассвета, положив руку ей на плечо. Она зарылась поглубже под одеяла перед тем, как повернуться на спину и со вздохом распрямиться.
77
В небесных атласах фигура Возничего держит на спине козу, а на левой руке — двух козлят.