С одной стороны, «Жемчужина», как и большинство средневековых видений, опирается на библейские образы, с другой — она удивительным образом заключает в себе более поздние «небесные» мотивы, которые будут развиваться в английской литературе. В этом смысле, «Жемчужина» — своеобразный эмбрион художественных смыслов в истории английского визионерства: через утерянную жемчужину небеса представлены как потерянный рай (Мильтон); встреча с Девой представляет мотив воссоединения с близкими на небесах (сквозной для литературы викторианской Англии), а ее рассказ и желание героя войти в небесный град намечают тему паломничества, столь существенную для Чосера и Беньяна.
Но увидеть Царствие Небесное еще не означает войти в него (обрести, или «купить» его): Макграт сравнивает героя «Жемчужины» с Моисеем, которому было суждено увидеть землю обетованную, но умереть за ее пределами. Однако более оправдано было бы сравнить искателя жемчужины с Невежеством в «Пути паломника» Беньяна или с многочисленными персонажами в «Великом разводе» Льюиса, которые не могут войти в Царствие Небесное, поскольку душа их находится в заблуждении или пока не способна вместить райского блаженства.
Рассказчик в «Пути паломника» Беньяна (J.Bunyan. Pilgrim» s Progress, 1678–1684) тоже представляет свое видение как сон. Эта сюжетная деталь, с одной стороны, отражает веру в духовную природу сна как пограничного состояния души, когда она покидает тело и взмывает в небесную высь. Этот же прием, с другой стороны, освобождает автора от претензии на Божественное откровение, поскольку сон — это плод индивидуального мистического опыта, не освященного авторитетом Библии.[9] (Не случайно именно сон, с развитием психологии искусства в ХХ веке, стал аналогом художественного творчества в работах столь разных мыслителей, как П.Флоренский и З.Фрейд). Сон можно рассматривать как прием, «оправдывающий» визионерство художника; как некую условность, в которой писатель, однако, видит необходимость, позволяющую ему отделить художественное видение от сакрального и тем самым заявить о праве воображения на тайнозрительство.
Если «Жемчужину» можно признать одним из совершенных в художественном отношении видением небес, то «Путь паломника из мира сего в мир грядущий, описанный иносказательно в виде сна, где рассказывается, как он собирался, а также о самом его опасном путешествии и благополучном прибытии в желанную страну» — одна из наиболее популярных книг в Англии XVII–XIX вв, тиражи которой были сопоставимы только с изданиями Библии. Беньян создал аллегорическую притчу о пути христианина к Небесному Граду (Celestial City). «Книга Беньяна — это «аллегория души», иносказательный рассказ о духовном странствии верующего вплоть до его смерти и загробного воздаяния, и все в тексте подчинено этой задаче», — подчеркивает А.Н.Горбунов в предисловии в изданию нового перевода «Пути паломника» на русский язык.[10] Речь идет об истинном христианине, как его понимает протестантский проповедник эпохи религиозных исканий и расколов, противопоставляющий авторитет Библии церковному авторитету Рима. Герой-пилигрим прямо назван Христианином, а путь его начинается с открытия собственной греховности и страха перед грядущим гневом Всевышнего. Груз грехов аллегорически представлен в виде ноши у него на спине, под тяжестью которой он бежит прочь из своего жилища — земного града, обреченного на гибель. В руках Христианин держит Библию, которая служит ему путеводителем по тропе искушений, ведущей на небеса. Текст «Пилигрима» наполнен ссылками на Библию, которые, подобно дорожным знакам, предупреждают об опасности и указывают наиболее верный путь к месту назначения.
Все места и персонажи, которые встречаются Христианину на его пути к Небесному Граду, можно разделить на аллегории грехов и добродетелей, ведущих либо в ад, либо в рай. Христианин и его наставник Евангелист, а также Благоволенье, Толковник, Терпение, Благоразумие, Рассудительность, Благочестие, Милосердие, Надежда и Верность помогают человеку обрести райское блаженство, в то время как Упрямец, Сговорчивый, Мудрец Мирской, Нравоучение, Законность, Отчаяние, Неуверенность, Недовольство, Позор, Невежество, Деньголюб и другие грешники заслуживают ада наряду с Аполлионом, Вельзевулом и Легионом, которые прямо воплощают силы преисподней, превратившие жизнь людей в Ярмарку Суеты (Тщеславия — Vanity Fair). При этом аллегории воплощают не только грехи и добродетели, но и верное (пуританское) и ложное (католическое) понимание христианства. Весь мир поделен на друзей и врагов, а пилигрим представлен воином Христовым, ведущим неустанную борьбу со злом или пытающимся вразумить заблудшие души. В конце своего пути он достигает врат Небесного Иерусалима, который описан в соответствии с видением Иоанна Богослова. Торжествующий герой с удовлетворением наблюдает при этом, как другой пилигрим, Невежество, неверно понимающий Библию, исчезает в пропасти, ведущей в ад.
Беньян представляет идеологизированный тип религиозного сознания, сложившийся в эпоху церковных разделений, для которого свойственна абсолютная уверенность в собственной правоте и единственно верном представлении о Боге, но который лишен не только любви к врагам, но и какого-либо сочувствия к их страданиям. Беньян не знал художественной традиции визионерства и опирался единственно на Библию и комментарий Лютера, иначе бы он увидел, что его представление о посмертной судьбе сродни суду Данте, который в пылу политической борьбы также направлял своих врагов в ад.
Духом борьбы наполнил свое видение небес и Джон Милтон. Его Христос, подобно античному богу войны Аресу или Марсу, с лицом, искаженным гневом, направляет колесницу в стан вражеского воинства и одерживает победу. Изображение небес как воинского стана, ведущего битву с силами ада, обычно объясняется стремлением Милтона создать английский эпос, не уступающий образцам прошлого. Такое понимание убедительно подтверждается аллюзиями на Гомера, Вергилия, Гесиода, Ариосто, Тассо, Спенсера и др. Но эти аллюзии, считает автор книги «Милтон и Книга Откровения» А.Доббинс, выполняют роль скорее эпического приема, чем смыслообразующего источника.[11] Еще менее смысл войны между небом и адом выявляют прямые аналогии с событиями Английской революции 1642 г., в которой Милтон принимал активное участие на стороне парламента: «Увидев в Боге тирана, а в Сатане бунтаря против несправедливости, романтики совершенно исказили замысел Милтона, для которого жесткая авторитарность была продуктом падшего мира и потому свойственна именно Сатане (…), а Бог для поэта является носителем истинной свободы, — отмечает А.Н.Горбунов, — (…) Скорее всего, если судить по его поздним произведениям, он считал, что дело революции погибло благодаря пораженной грехом природе человека, не сумевшего сберечь достигнутое, — именно об этом грехе Милтон и писал свою эпопею».[12]
А.Доббинс убедительно доказывает, что основным содержательным источником для описания войны на небесах Милтону послужили четыре библейских текста: псалмы 2 и 110 (в нумерации Вульгаты), главы 5 и 12 «Откровения Иоанна Богослова», которое он прочитывает не как символическое пророчество о столкновении сил света и тьмы в конце земного существования человека, а как описание войны Бога с восставшими ангелами после сотворения мира: «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе» (Откр.12:7–8).[13]
Войне, сотрясающей небеса и рождающей ад, который наполнен отчаянием и жаждой отмщения, Милтон противопоставляет земной рай — мир абсолютной гармонии человека с Богом и природой. Рай у Мильтона, как и в Библии, — это небеса, сошедшие на землю и в душу человека («Казалось — это Небо на Земле,//Ведь Божьим садом был блаженный Рай). Даже в Сатане при виде рая просыпается тоска по утерянной гармонии с благодатными небесами:
[9]
Богословское обоснование сна как результата духовного полета души в небесную обитель Бога убедительно представлено Павлом Флоренским в статье «Иконостас», где он разделяет сны на вечерние, основанные на земном опыте человека, и утренние, в которых отражаются символы мира потустороннего.
[10]
Горбунов А.Н. Путь сквозь тесные врата / Дж. Беньян. Путь паломника (пер. Т.Поповой, илл. И.Преснецовой) М: Грант, 2001 с.14.
[11]
A.C.Dobbins. Milton and the Book of Revelation: The Heavenly Cycle. Alabama Univ.Press, 1975, pp.27–52.
[12]
Горбунов А.Н. Поэзия Джона Мильтона (от пасторали к эпопее)/ Милтон Дж. Потерянный рай. Возвращенный рай. Другие поэтические произведения. (подгот. А.Н.Горбунов, Т.Ю.Стамова).М.: Наука, серия «Литературные памятники, 2006, С.610. См. также: H.Christopher. Milton and the English Revolution, L., 1977.