– Не двигайтесь, – повторила она, крепко сжимая руки детей.
Затем взглянула на перекрещенные стены внизу: император целился в нее. Все знали, как умело Коммод управляется с луком. Он только заново подтвердил свою меткость, что доказал это лишний раз, снеся своими острыми стрелами головы бегущих страусов. Народ веселился при виде того, как большие безголовые птицы продолжают бежать, проделывая с сотню шагов. Юлия же оставалась неподвижной: прекрасное изваяние Венеры – вроде одной из многочисленных статуй, украшавших амфитеатр.
Она моргнула раз, другой. Нет, Коммод не настолько порочен. А если и так, не настолько глуп. Септимий не простит ему. Никогда… Мятеж трех легионов – нешуточное дело, император не станет рисковать. Но если сиятельному, в его безумии, уже все равно?..
Мысли ее кружились вихрем; лишь это она осознала с предельной ясностью.
Император снял левую руку с тетивы, и стрела начала свой смертельный полет, направляясь вверх, к сердцу Юлии.
V. Наместник
Данубийская граница Римской империи, Карнунт[9] Верхняя Паннония Лето 192 г.
Фабий Цилон, военный трибун, вошел в преторий. Он собирался представить доклад о наблюдении за берегами широкой реки. Ничего особенно важного не было, но наместник требовал представлять ему каждый день отчеты о том, что видели конные легионеры на другом, северном берегу Данубия. И вот теперь Цилон стоял у стола, за которым сидел Септимий Север: раб только что принес ему кубок с вином. Цилон давно служил под началом Севера и видел, что тот пребывает в задумчивости. Он понимал, что наместника снедает забота, но не знал, какая именно. А потому Цилон благоразумно решил хранить молчание.
– Сегодня как раз восемь лет, Цилон, – наконец проговорил Септимий Север. Трибун, пришедший в замешательство, решил пока ничего говорить. – Восемь лет назад я впервые встретил Юлию, мою жену, – пояснил наместник и посмотрел на трибуна, стоявшего у стола. – Выпей со мной. Налить ему вина!
Раб снова принес кувшин и щедро, до самого верха, наполнил другой кубок, на который указал Север. Затем он удалился. Наместник и трибун остались вдвоем.
– Впервые за все это время я праздную годовщину свадьбы без Юлии, – продолжил Север. – Так странно… Во имя Юпитера, я хочу выпить за здоровье жены с каким-нибудь верным человеком вроде тебя. Ты не откажешься?
– Это большая честь для меня, наместник.
Они поднесли кубки к губам. Север вытянул все одним духом, Цилон счел нужным последовать его примеру.
– Я знаю ее восемь лет, Цилон, – повторил Север. – В то время я был легатом Четвертого Скифского легиона, стоявшего в Зевгме. Как-то раз я проверял гарнизоны возле большого моста через Евфрат и оказался со своими солдатами в Эмесе. Прелестный город! Там я встретился с местным вождем Юлием Бассианом, выходцем из знатного рода, верховным жрецом бога солнца Элагабала. С этим умным человеком было приятно поговорить. Как и его предки, он поддерживал превосходные отношения с Римом – Эмеса стала нашей союзницей давно, несколько поколений назад. Несомненно, это способствовало ее процветанию. Мы долго беседовали с ним, потом сели обедать. К нам присоединились его дочери, Юлия и Меса – девочки-подростки. Юлии только-только исполнилось четырнадцать. И однако обе уже стали настоящими красавицами. У Юлии, кроме того, был пронзительный, испытующий взгляд, – казалось, она раздевает тебя. Я подумал, что она способна читать мысли… Вижу, тебе смешно.
– Нисколько, наместник… – стал оправдываться Цилон.
Но Север, похоже, вовсе не был задет.
– Знаю, это звучит необычно. Наверное, я, сам того не ведая, влюбился в нее. Тогда у меня была другая жена, и я всячески изгонял из своих мыслей эту девушку. Но вечером, прохаживаясь по саду Бассиана, полном диковинных растений и цветов, я столкнулся с ней. Она тоже прогуливалась в этом дивном месте, без спутников, как и я. Я сказал ей, что город просто чудесен, а она заверила, что прекраснее его нет во всем мире. Тогда я ответил, что когда-нибудь она окажется в Риме и сравнит. Потом мы заговорили о разных пустяках, и вдруг я, неизвестно почему, спросил, не подыскал ли ей отец мужа. В тот миг я и не думал о том, чтобы самому жениться на ней, ведь я совсем не собирался разводиться с Пакцией Марцианой. У меня не было причин для недовольства ею. Правда… правда, она так и не подарила мне ребенка. До самой смерти она оставалась примерной женой. Я задал вопрос юной сирийке из чистого любопытства. У меня появились к ней почти отцовские чувства, и я искренне желал ей добра. Ее ответ был таким, что я запомнил его на всю жизнь.
9
Военный лагерь, располагавшийся на Данубии (Дунае), между нынешними деревнями Петронелль и Бад-Дойч-Альтенбург, примерно в 45 километрах к востоку от современной Вены.