Итак, он, Пертинакс, станет императором.
На его лице появилась улыбка.
– Можете положиться на меня.
Эборак[10], Британия Январь 193 г.
Послание с известием о смерти Коммода, принесенное одним из преторианцев, не удивило наместника Клодия Альбина. Он рассматривал карту своей провинции. На северной границе, как всегда, было неспокойно. Пикты и союзные им племена – меаты, отадины, сельговы – не только пересекли Антонинов вал, но и принялись нападать на римские гарнизоны, расставленные вдоль Адрианова вала, который проходил намного южнее.
Альбин развернул свиток, прочел, что в нем говорилось, и предложил солдату, вручившему его, отдохнуть в одной из палаток, стоявших близ претория британской столицы. Когда гонец удалился, Альбин повернулся к трибуну Лентулу: тот пользовался его полным доверием.
– Что думаешь? – спросил он.
– Даже не знаю. Сенаторы найдут кого-нибудь ему на смену. Вопрос лишь в том, насколько удачным будет их выбор.
Альбин кивнул, потом еще и еще раз:
– Да, это главное. Полагаю, вскоре мы узнаем, кто из сенаторов облачится в пурпурную тогу.
– А если они промахнутся и новый император будет неспособен управлять Римом и империей? – не унимался Лентул.
Клодий Альбин ответил не сразу: слишком уж щекотливым был вопрос.
– Если они промахнутся, – наконец проговорил он, – Септимий Север в Паннонии и Песценний Нигер в Сирии возьмутся за оружие.
И он одним махом осушил кубок с вином.
– Кого из них следует страшиться в первую очередь? – спросил Лентул.
– Септимия Севера, конечно же, – не раздумывая ответил Клодий Альбин. – Он больше сведущ в военном деле, а кроме того, Паннония ближе к Риму, чем Сирия. Нам надо быть готовыми ко всему. – Он посмотрел на карту провинции, где было отмечено расположение войск. – Перемести один легион на юг, в Лондиний.
– Целый легион?!
– Да. Второй Августов легион в полном составе.
– А как же пикты? Как же северные рубежи? Пикты уже преодолели Антонинов вал. Если они просочатся через Адрианов, нам потребуются все наличные силы.
– Двинь Второй Августов легион на юг, – повторил Клодий Альбин. – Сейчас меня куда больше беспокоят Септимий Север и Песценний Нигер, нежели эти распроклятые пикты. И пусть во Втором готовятся к отплытию. Может статься, им придется пересечь Британское море и вернуться на берега Рена. Сдерживать пиктов будут Шестой Победоносный и Двадцатый Победоносный Валериев. Нелегкая задача – но у нас теперь, увы, два противника. И второй, тот, что на юге, опаснее первого. Меня больше тревожат действия Севера, чем нападения проклятых пиктов из Каледонии[11].
Антиохия, Сирия Январь 193 г.
Наместник Сирии молча сидел в своем претории. Антиохия, столица римской провинции, которой он управлял, была одним из самых населенных городов мира, соперницей Александрии и даже Рима. До нее наконец добралось известие о смерти Коммода и воцарении Пертинакса – позже, чем до столиц других провинций, зато в более полном виде. Песценний Нигер погрузился в размышления, сжав губы и наморщив лоб. Рядом стоял Эмилиан, правая рука Песценния Нигера, самый опытный из его трибунов, и ждал распоряжений.
– Нет, пока не будем ничего делать. Подождем, – наконец сказал наместник.
– А другие наместники? Тоже будут ждать, и ничего больше?
Судя по всему, Эмилиан был глубоко обеспокоен его словами.
– Ради Юпитера, что это за «другие»? Клодий Альбин и Септимий Север?
– Да, наместник.
Песценний Нигер изогнул брови и протяжно вздохнул:
– Оба будут следить за тем, что делается в Риме. Если власть Пертинакса окажется прочной, нам не следует ничего предпринимать. Я пользуюсь поддержкой в Сенате, меня уважают, но, если мы возьмемся за оружие, оспаривая решение моих сотоварищей, эта поддержка растает как дым. Нет, мой друг, чем дольше мы ждем, тем крепче наше положение, даже если тебе кажется иначе. Но ждать не значит сидеть сложа руки.
На лице наместника появилась широкая улыбка.
– Вот как! – одобрительно воскликнул Эмилиан. И хотя наместник хранил молчание, по-прежнему улыбаясь, он счел нужным полюбопытствовать. – Что же мы станем делать?
– Войдем в сношения с царями Осроены, Адиабены, Армении, с правителем Хатры, даже, пожалуй, с царем царей Парфии. Нужно понять, в какой мере можно на них положиться. – Песценний Нигер помолчал. – Может вспыхнуть война. Я хочу знать, сколько воинов будет под моим началом, внутри империи и вне ее. Ты ведь не думал о таком, верно? Вот что отличает меня от Пертинакса, Альбина и Септимия: их занимает только то, что творится в пределах империи, а я, кроме того, думаю о происходящем за ее границами. И поэтому, Эмилиан, меня следует опасаться больше других.