Подробности этой удивительной истории раскопал доктор исторических наук Леонид Курас. Оказалось, что в архивах УФСБ по Бурятии хранится дело, в котором детально рассказывается о том, как чекисты пытались отыскать клад Унгерна и какую роль в этих поисках сыграл Блюмкин. Автор этой книги на всякий случай связался с Леонидом Курасом — профессором Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН, и тот подтвердил: да, всё так и было. По крайней мере судя по архивным документам.
Итак, в 1924 году сотрудникам резидентуры ОГПУ в Монголии, казалось бы, повезло. В местности Тологой-Дахту им удалось отыскать несколько деревянных ящиков с царскими кредитками и ценными бумагами. Однако они уже превратились в липкую червивую массу, а золота в ящиках не было.
В 1924–1925 годах чекисты искали золото Унгерна и в окрестностях Верхнеудинска (ныне — Улан-Удэ). Тогда они вели наблюдение за вестовым барона Михаилом Супарыкиным. Считалось, что он-то уж точно знает, где зарыт клад. Вскоре Супарыкин был арестован. Его привлекали к ответственности за участие в карательных операциях, однако 3 июня 1925 года Забайкальский отдел ОГПУ дело против Супарыкина прекратил. Клад тоже тогда не нашли. Два года спустя у чекистов появились сведения, что клад был вырыт в 1924 году, но где он теперь — непонятно.
В 1926 году бывший скотопромышленник Бер Закстельский, работавший когда-то в Монголии, рассказал своему приятелю, агенту Красноярского отделения Госбанка СССР Моисею Прейсу, о кладе в семь пудов золота, зарытом в Монголии в окрестностях Урги. Прейс проинформировал об этом сотрудников ОГПУ и предложил организовать экспедицию.
Десятого января 1927 года из областного отдела ОГПУ Верхнеудинска в Сибирское краевое управление ОГПУ Новосибирска и в окружной отдел ОГПУ Красноярска была отправлена аналитическая записка, в которой обосновывалась необходимость проведения операции по изъятию клада при соблюдении строжайшей конспирации. При этом предлагалось действовать в контакте с Яковом Блюмкиным, возглавлявшим в то время резидентуру ОГПУ в Монголии.
Красноярский окружной отдел дал добро. Тем более что Закстельский и Прейс все расходы взяли на себя. Поддержала местную инициативу и Москва, обратив, впрочем, внимание на препятствия, которые могут возникнуть из-за вмешательства монгольских властей. Однако в конце января 1927 года полномочное представительство ОГПУ по Сибкраю дало облотделу ОГПУ Бурят-Монгольской АССР[56] разрешение на проведение операции по изъятию ценностей и их вывоз, особо подчеркнув, что операция должна быть проведена без вмешательства монгольских властей.
Правда, Закстельский у чекистов особого доверия не вызывал — из-за его сомнительного прошлого. Непонятно, откуда он знал о точном месте, где зарыт клад. То ли сам участвовал в его «захоронении», то ли от кого-то слышал об этом. Но тогда от кого? В общем — странный человек. Мало ли, вдруг решит присвоить себе часть найденных сокровищ или вообще всё? В экспедицию делегировали и сотрудника ОГПУ Бурят-Монгольской АССР Якова Косиненко.
Изъятые ценности планировалось передать в распоряжение Красноярского отделения Госбанка СССР. О том, как чекисты собирались договариваться с монгольской стороной о вывозе сокровищ в Советский Союз, свидетельствует письмо начальника областного отдела ОГПУ Бурят-Монгольской АССР Ермилова Якову Блюмкину (письмо тоже сохранилось в архиве УФСБ по Бурятии).
«Уважаемый тов. Яков!
Согласно телеграмме т. Заковского, с Закстельским и Прейсом командируется наш сотрудник Косиненко. По приезде в Ургу необходимо наблюдение за Закстельским и Прейсом, особенно за первым, так как он понимает монгольский язык и имеет в Монголии большие личные связи.
Т. Косиненко поручается ведение переговоров с Монгол-банком и другими заинтересованными организациями, согласовав предварительно все вопросы с Вами.
Судя по телеграмме т. Заковского, для нас желательно возможно больший вывоз золота к нам. Поэтому просим настоять перед монгольскими властями и дать такие же инструкции тов. Косиненко».
В конце мая 1927 года Косиненко, Закстельский и Прейс выехали из Москвы в Монголию. Они выдавали себя за мелких коммерсантов и старались не привлекать к себе внимания. Впрочем, уже в Монголии Косиненко начал беспокоиться. У Закстельского там оказалось много знакомых, и всех интересовала цель его поездки.
56
Так называлась Республика Бурятия с 1923 по 1958 год; затем — Бурятская АССР; с 1990-го — Республика Бурятия. —