На это придворный отвечает (интересно, что и переводчик Н. И. Конрад оставил «стремена Мусаси» вне непосредственной связи со смыслом стиха):
Здесь, помимо того что повторением слов мусаси абуми автор объединяет семантические планы обоих стихотворений, создается еще определенный эффект повтора в рамках стихотворного диалога.
Немаловажно также, что слово абуми — «стремена» имеет омоним со значением «свидание», «встреча»; таким образом, эта строка (мусаси абуми), будучи особо выделена повтором, усиливает омонимическое значение слова абуми в обоих стихотворениях.
Разумеется, и в той и в другой танка есть ряд слов, имеющих омонимы и подкрепляющих оба значения ключевого слова абуми, это сасуга — «недаром», «действительно» и «ремешок» (которым крепятся стремена), какару — «думать» (о ком-либо) и «подвешивать», «укреплять» (стремена). Но центром стиха, несущим его главную тяжесть, по нашему мнению, является именно третья, срединная строка мусаси абуми, подчеркнутая повтором в рамках стихотворного диалога,
б) В качестве средства, компенсирующего отсутствие простого лексического повтора, можно рассматривать и омонимический лексический повтор, например:
(68-й дан)
Здесь присутствуют оба омонима, что создает эффект лексического повтора. Знаменательно при этом, что автор пренебрег таким приемом, как какэкотоба (т. е. употребление слова, имеющего несколько омофонов, таким образом, что значение каждого омофона участвует в создании особого смысла стиха). В данном случае функционально это, видимо, расщепленное на значения какэкотоба.
Особенно интересно, что эпизод Ямато-моногатари, содержащий это стихотворение, начинается словами: «От Бива-доно был отправлен посыльный в дом Тосико с просьбой прислать ветку дерева касива. Тосико приказала отломить ветку и послала со стихами». То есть речь идет вовсе не о дереве нара, а о касива (дубе). Дуб и дерево нара похожи, но все же, как указывают комментаторы, это два различных дерева. К тому же в ответном послании говорится:
Отсюда становится ясным, что употребление слова нара в танка диктуется не ситуацией, а внутренними требованиями стиха, возможно, осознанным намерением поэтессы употребить прием омонимического повтора. Нарочитость использования названия дерева нара вместо касива подтверждается еще и тем обстоятельством, что эта же история излагается и в 16-м свитке антологии Косэнвакасю, откуда, возможно, и почерпнута танка вага ядо-во, но в Косэнвакасю стихотворению предпосланы слова: «оторвав лист дерева нара…», т. е. название дерева в танка и в прозаическом предисловии одно и то же. Автор Ямато-моногатари, говоря о дереве касива (даже если он восстанавливает истину и у дома Тосико действительно росло это дерево), все же невольно или намеренно подчеркивает эффект введения в текст слова нара и образование омонимического повтора.
Рассмотрим следующий пример:
(75-й дан)
В этой танка часть топонима Сираяма Сира и сира — часть глагола сирадзу («не знать») образуют повтор. С одной стороны, это не простой лексический повтор, ибо морф сира имеет совершенно разное значение в каждом из этих слов. С другой стороны, примечательно следующее обстоятельство: этот морф имеет еще значение «белый», ассоциативно связанное со словом юки — «снег», появляющимся далее в стихе. (Юки, в свою очередь, также имеет омоним юки — форма глагола «уходить», таким образом, четвертая строка танка имеет еще значение: «…теперь, когда ты уезжаешь». И появление слова юки подготавливается эффектом этого омонимического повтора сира, семантически привычно связанного с понятием «снег».)
В 148-м эпизоде Ямато-моногатари приводится такая танка:
Не будем сейчас останавливаться на раскрытии омонимических метафор, содержащихся в этом стихотворении; обратим внимание на четвертую строку, в которой обнаруживается омонимический лексический повтор. Нани («отчего») и нани — часть топонима Нанива. Наличие этой танка в первоначальном тексте Ямато, как уже говорилось, вообще спорно, в ряде списков она отсутствует, кроме того, по смыслу она явно противоречит содержанию всего эпизода, и многие исследователи полагают, что она вставлена позже. Тем более интересно в этой связи, что существовал и несколько отличный вариант этой танка, вошедший впоследствии в Кондзяку-моногатари.
Вариант имеет такой вид:
Надо ка — «отчего» — синоним нани ка, и, думается, вариант нани ка не случайно выбран тем, кто вписывал танка асикарадзи в текст Ямато-моногатари, ибо нани ка создает эффект лексического повтора в стихе.
в) Теперь, когда мы рассмотрели омонимические повторы, мы можем обратиться к приему какэкотоба — явлению сложному, полифункциональному и столь важному для стиха, что рассмотрению его далее будет отведено особое место. Здесь мы хотим указать лишь на одну из частных функций этого явления, а именно на способность какэкотоба восполнять отсутствие простого лексического повтора в танка. В самом деле, слово, выполняющее роль какэкотоба, как бы расщепляется на несколько омофонов, каждое значение образует свое моносемантическое поле, таким образом, данное слово участвует в двух совершенно разных толкованиях текста, которые и составляют многоплановую семантику стиха.
Рассмотрим следующий пример:
(32-й дан)
Этим стихотворением автор хотел выразить свою скорбь по поводу того, что император не одаряет его, ничтожного, своей милостью (монаршее благоволение сравнивается с дождем) и не награждает повышением по службе. Эта танка содержит омонимы морасу — «течь» и «пропускать» и ору — «пребывать» и «рвать», «ломать», т. е. в некотором смысле слово как бы дважды воспринято — в одном и другом значении. Притом слова-омофоны здесь представляют разные значения, но омофония эта (во втором случае) не полна, ибо один глагол ору — «быть» записывается в текстах того времени с разными знаками для гласной о. Такие явления свидетельствуют о некоторой разъединенности, о параллельном существовании обоих омофонов в восприятии.