Не успел я отложить книгу, как в дверь постучали, и вошел мой давешний незнакомец. Я предложил ему трубку и кресло и принял его как мог любезнее. Я налил ему стакан горячего шотландского виски, налил еще стакан, потом еще, надеясь услышать его историю. После четвертого стакана он заговорил сам, просто и естественно:
РАССКАЗ НЕЗНАКОМЦА
Я американец. Родился я и вырос в Хартфорде, в штате Коннектикут[8], сразу за рекой, в пригороде. Я янки из янки[9] и, как подобает настоящему янки, человек практичный; всякой чувствительности, говоря иначе — поэзии, я чужд. Отец мой был кузнец, мой дядя — ветеринар, и сам я в юности был и кузнецом и ветеринаром. Потом я поступил на оружейный завод и изучил мое теперешнее ремесло, изучил его в совершенстве: научился делать все — ружья, револьверы, пушки, паровые котлы, паровозы, станки. Я умел сделать все, что только может понадобиться, любую вещь на свете; если не существовало способа изготовить какую-нибудь вещь быстро, по-современному, я сам изобретал такой способ, и это мне ровно ничего не стоило. В конце концов меня назначили производителем работ; две тысячи человек работало под моим надзором.
Человеку, занимающему такую должность, приходится вести непрерывную войну, — это понятно без пояснений. Если под вашим надзором две тысячи головорезов, развлечений у вас будет немало. У меня, во всяком случае, их было достаточно. И в конце концов я нарвался и получил то, что мне причиталось. Вышло у меня недоразумение с одним молодцом, которого мы прозвали Геркулесом. Он так хватил меня ломом по голове, что швы на черепе разъехались и перепутались. Весь мир заволокла тьма, и я долго ничего не сознавал и не чувствовал.
Когда я очнулся, я сидел под дубом на траве, в прелестной местности, которая вся была предоставлена в мое единоличное распоряжение. Впрочем, не совсем так: рядом находился еще какой-то молодец, — он сидел верхом на лошади и смотрел на меня сверху вниз. До этих пор мне случалось видеть таких только в книжках с картинками. Весь он с головы до пят был покрыт старинной железной броней; голова его находилась внутри шлема, похожего на железный бочонок с прорезями; он держал щит, меч и длинное копье; лошадь его тоже была в броне, — на лбу у нее торчал стальной рог, и пышная, красная с зеленым, шелковая попона свисала, как одеяло, почти до земли.
— Прекрасный сэр, вы готовы? — спросил этот детина.
— Готов? К чему готов?
— Готовы сразиться со мной из-за поместий, или из-за дамы, или…
— Что вы ко мне пристаете? — сказал я. — Убирайтесь к себе в цирк, а не то я отправлю вас в полицию.
Что же он тогда, по-вашему, сделал? Он отъехал ярдов на двести и поскакал во весь опор прямо на меня, склонив свой железный бочонок к шее лошади и выставив вперед длинное копье.
Я увидел, что он не шутит, и когда он доскакал до меня, я был уже на дереве.
Тогда он объявил, что я его собственность, пленник его копья. Доводы его показались мне весьма убедительными; и так как на его стороне были все преимущества, я решил не спорить с ним. Мы заключили соглашение: я пойду с ним, куда он прикажет, а он не будет меня обижать. Я слез с дерева, и мы отправились в путь; я шагал рядом с его конем. Мы двигались с ним, не торопясь, через поля и ручьи, и я очень удивлялся, что никогда прежде этих полей и ручьев не видал; сколько я ни приглядывался, ничего похожего на цирк не мог обнаружить. Наконец я оставил мысль о цирке и решил, что незнакомец сбежал из сумасшедшего дома. Но и сумасшедшего дома не было видно, и я стал в тупик. Я спросил его, далеко ли мы от Хартфорда. Он ответил, что никогда не слыхал такого названия; я решил, что он врет, но пререкаться с ним не хотел. Через час мы заметили вдали город, лежавший в долине на берегу извилистой речки, а над городом, на холме, стояла большая серая крепость с башнями и бастионами, — подобные крепости я до тех пор видел только на картинках.
— Бриджпорт?[10] — спросил я, указав рукой на город.
— Камелот[11], — сказал он.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Моему незнакомцу, видимо, очень хотелось спать. Он сам несколько раз ловил себя на том, что клюет носом, и, наконец, улыбнувшись своей особенной, торжественной улыбкой, сказал:
— Я больше не в силах рассказывать. Идемте ко мне, у меня все записано; я дам вам свои записи — если хотите, можете прочесть их.
Когда мы вошли к нему в комнату, он проговорил:
— Вначале я вел дневник, а потом, много лет спустя, переработал его в книгу. О, как давно это было!
8
«Я родился и вырос в Хартфорде, в штате Коннектикут». Коннектикут — один из северо-восточных штатов Америки, принадлежащих к группе штатов, прозванных Новой Англией. Коннектикут принимал деятельное участие в борьбе с Англией за независимость и издавна отличался своим передовым характером.
Жители Коннектикута славились своим особым практицизмом, деловитостью, технической сметкой. Здесь издавна процветали различные ремесла и мануфактуры. Марк Твен сознательно сделал своего героя уроженцем именно этого штата; недаром полное заглавие книги — «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура».
Хартфорд — главный город штата и один из его важнейших промышленных центров. Марк Твен жил в Хартфорде с 1871 года в собственном доме, где и была написана повесть «Янки при дворе короля Артура».
9
«Я янки из янки». Марк Твен всегда употреблял слово «янки» в строго определенном значении. Для него «янки» был уроженцем одного из шести штатов Новой Англии, главным образом, Коннектикута, носителем духа трезвости, практичности, рассудительности и деловитости.
11
Камелот. В романах артуровского цикла так называется одна из любимых резиденций короля Артура.