Кивнув в знак того, что понял, о чем речь, он ушел, так как был уже конец рабочего дня. А в соседней комнате слышались голоса охранников. Они в это время смотрели футбол и бурно реагировали на события на стадионе. Они уже привыкли ко мне и не были столь строги, как в первое время. Да и старшим группы в тот день был мой старый знакомый — тот самый мордастый следователь, который проводил первый допрос.
Я приготовился к возможной реакции на мои послания. Каждое из них скорей всего даст мне же по голове, уж в этом я не сомневался. Бумерангом. Что-то будет! Может, хоть один из них да сработает. Да, достанется мне на орехи. Ох достанется! Потеряю доверие. К черту доверие! Главное— дать знать в Центр, что мы за решеткой. Близился вечер. Ничто не предвещало бурю. Постоянно велись телефонные переговоры. Вот прозвенел звонок входной двери, и вскоре предо мной предстал щуплый, на вид благообразный человек среднего роста, лет пятидесяти, с аккуратно подстриженными нафабренными усами, с голубыми глазами, румяными подагрическими щеками и хорошо ухоженной, волнистой шевелюрой, в которой пробивалась седина. И сам он был таким чистеньким и аккуратным. Манеры его были мягкими и вкрадчивыми. Нас оставили вдвоем.
— Здравствуйте! — сказал он по-русски, протягивая руку. — Меня зовут Пепе, — представился он, улыбаясь. Я пожал ему руку, и он сморщился от боли.
— А вы знаете, у меня нет желания говорить с вами по-русски, — отвечал я ему по-английски. — Вы что, из НТС?[39]
— Ну что же, — осклабился он, показывая желтые прокуренные зубы, — не хотите говорить по-русски, давайте по-английски. Никаких проблем. Нам ведь все равно предстоит с вами работать, хотите вы этого или нет. У вас просто нет другого выхода, кроме как сотрудничать с нами.
— С кем это— с вами? Не знаю, кого вы представляете.
— Но у вас же все равно нет выбора, — ответил он. — Не все ли вам равно с кем?
— Ошибаетесь, сэр. Выбор есть. Я откажусь с вами работать, вот и все. Меня взяли они. С ними и буду работать. А вы… Кто вы такой?
— Ну, предположим, я международный представитель.
— ООН, что ли? Или может Си-ай-эй.[40]
— Как вам будет угодно.
— A-а, ну так бы сразу и сказали: я — человек ЦРУ.
— А вы, наверное, подумали, что какой-нибудь белогвардеец?
— Да. Именно это я и подумал. Вы похожи на белогвардейца времен гражданской войны. Нафталином, знаете ли, попахивает…
— Я даже не русский, если хотите знать. Я — грузин. Ну так как, может быть, мы все же приступим к делу? — спросил он, дружески улыбаясь.
В этот момент в квартире раздался звонок.
— Валяйте, — сказал я. — Чего уж там. А не выпить ли нам для начала за знакомство? (Надо было хоть как-то выиграть время, да и за выпивкой можно узнать кое-что о твоем собеседнике.)
— Я сейчас пойду спрошу, есть ли у них виски. Я и сам бы не прочь. — Его вислый красноватый нос и слегка отвисшие румяные щеки выдавали в нем поклонника Бахуса. Он поднялся, чтобы подойти к двери, но в это время она вдруг резко распахнулась, и мой мордастый следователь, яростно зыркнув на меня большими навыкате глазами, пальцем поманил Пепе. Пепе вышел, закрыв за собой дверь. За дверью слышались возбужденные голоса. Я, конечно, догадывался о причине тревоги и ждал, что будет дальше. Вошел Пепе. Он выглядел несколько обеспокоенным и обескураженным.
— Боюсь, что я буду вынужден вас покинуть, — сказал он несколько смущенно, без улыбки. — Там у них какие-то осложнения. Но мы с вами еще увидимся.
— До свидания, сэр. Сожалею, что наше первое знакомство оказалось столь кратким.