Старинные троицкие обряды дожили до нашего времени в сильно усеченном, отрывочном виде, претерпев наибольший упадок в 30-х годах. Но в устной традиции они сохраняются полнее в той форме, в какой наблюдались во время молодости нынешних деревенских старожилов. Женщины 50–60-летнего возраста помнят и могут в деталях описать архаический ритуал «завивания» березы, охотно исполняют для магнитофонной записи хороводные песни, которые раньше «разыгрывались», т. е. инсценировались. В ряде сел Муромского района Владимирской области женщины среднего поколения делали попытку возродить элементы исчезнувшего троицкого обряда, в частности центральное обрядовое действие троицы — «завивание» березы. В троицкое воскресенье, срубив в овраге березу, они украсили ее лептами и цветами и установили в центре села, водили вокруг хороводы, исполняли старинные песни: «Туман, туман при долине», «Перевилась хмелинушка через тын на улицу», «Вдоль по морю, морю синему» и др.[141] Участницы этого самодеятельного праздника вспоминали о нем с теплотой и весельем, сожалея об утрате художественной стороны обряда.
До последнего времени в отдаленных сельских уголках этнографы изредка фиксируют глубоко пережиточные формы троицких обрядов, связанные с обожествлением растительности. Так, исследователь Г. С. Маслова записала рассказ о ряженье березы в женский костюм (д. Заулки Кадомского района Рязанской области). Л. А. Тульцева сообщает о бытовании обряда «кумления» девушек в Михайловском районе той же области, переродившегося в праздничные посиделки (начало 60-х годов)[142].
На троицу сохраняется обычай украшать дома снаружи и внутри свежими ветками березы, устилать полы цветами и молодой зеленью. Верующие освящают ветки в церкви и применяют как апотропеическое средство.
Как видно, даже в остаточных синкретических формах весенних обрядов наиболее прочным оказался их языческий слой — стремление магическим путем вызвать возрождение, обновление и расцвет растительности, всей природы. Думается, что при создании новой безрелигиозной обрядности весеннего цикла целесообразно было бы сохранить эту ведущую древнюю тему аграрного календаря, очистив ритуал от религиозно-магической окраски. Можно воспользоваться также и такими рациональными элементами старой календарной обрядности (в их положительном значении), как традиция родственного и соседского общения, угощения, игр, развлечений и т. щ Ведь не секрет, что от многих старых праздников осталось лишь церковное название, а сами они свелись к семейному угощению, гулянию по селу с песнями под гармонь.
Из осенне-летних календарных праздников массе сельского населения больше известны спасы, главным образом первый — медовый и второй — яблочный. Большинство жителей рассматривают их как праздники «разговения» медом, первыми поспевшими плодами и овощами. В бытовом обиходе отмечают главным образом второй спас. Многие престарелые женщины хотя и знают о церковном запрете употреблять в пищу яблоки «до спаса», но не придерживаются этого обычая. С церковным смыслом спасов сейчас знакомы лишь отдельные верующие старушки, и то весьма приблизительно.
Важная роль в хозяйственном календаре крестьян в дореволюционный период принадлежала «обреченным» дням, молебнам, водосвятиям и другим обращениям к сверхъестественной силе в поисках помощи и защиты в трудных обстоятельствах. Современная механизация и технизация сельского хозяйства, овладение агротехникой и агрохимией, научными методами организации труда совершенно вытеснили из производства религиозно-магическую обрядность. Она почти исчезла в 30-х годах. Но местами некоторые фанатично настроенные представители религиозного актива не оставляют попыток поддержать хотя бы в слабой степени прежнюю традицию «крестных» ходов вокруг села. Подобные действия совершаются единичными приверженцами религиозной обрядности и вызывают отрицательно-насмешливую реакцию односельчан.
В большей степени, чем другие разновидности церковных праздников, вросли в обиход деревни, считаются «своими», «сельскими» престольные праздники. Они исторически были связаны с семейными и общественными традициями деревни, в них отразились социальные связи конкретной деревенской среды. Религиозная подкладка «престолов» ныне неизвестна большинству населения, они воспринимаются как праздники данного села: «припасаются, едят хорошо, гуляют». Престольный праздник можно разделить на две части: церковную (там, где есть церкви, — утренняя служба, обедня; участники — верующие) и семейную (застолье, хождение «по родне», гулянье — включается средний возраст и молодежь). Престольные дни являются поводом для междеревенского общения. В село, празднующее «престол», обычно приходят родственники и гости из соседних мест, так как дни «престолов» каждого села известны всей округе. Стал традиционным приезд на «престол» молодежи, проживающей в ближайших к их деревне районных центрах, на отдых к родителям.