Исполняя по привычке некоторые религиозные обряды, «справляя» главные церковные праздники, крестясь «на всякий случай», многие пожилые женщины не могут найти доводов, подтверждающих бытие бога, или вообще никогда не задумываются над этим вопросом («Как я скажу, верю или нет, если я ничего не знаю? И не думала никогда, есть бог или нет»; «Мы уже век отжили, не знаем, есть бог или нет, а молимся» и т. п.). Бывшая церковная певчая рассказывала о причине своего разочарования в боге: «Я не богомольная. Двадцать лет богу служила на клиросе, а меня бог наказал ни за что — ослепла. Я с тех пор не молюсь, рассердилась. Бог — взяточник, ему свечи ставили. Говорят, бог любя наказывает. Мне такой любви не надо… Я учила священную историю. Вроде есть что-то по писанию. Но где же бог? Такое кровопролитие идет. Что бог не удержит?» (Г. У-ка, 73 года, д. Некомарная Юрьев-Польского района)[150].
Наряду с тенденцией к размыванию образа бога в религиозном сознании происходит и упадок веры в святых, угасание их культа. Различия между отдельными святыми и их обособленной сферой «влияния» на жизнь людей стираются. Лучше известно верующим значение основных образов православных святых, обладающих обобщенными универсальными функциями, — богородицы, Николая Угодника, Георгия и др. Полностью не утрачены имена и значение группы святых, «специализировавшихся» в прошлом на охране от болезней, опеке в мелких практических делах, в семейных отношениях. Так, для избавления от недугов верующие ставят в церкви свечки к образу Пантелеймона Целителя, призывают на помощь божью матерь «Скорбящую», при семейных неурядицах молятся покровителям семьи святым Гурию, Самону и Авиву и т. п. С исчезновением сельскохозяйственной обрядности и производственной магии почти полностью забылись функции православных святых как аграрных, промысловых и тому подобных патронов.
Во время этнографических поездок по деревням Владимирской области в 1963–1968 гг. автору приходилось делать записи легенд, быличек (суеверных рассказов), рассказов о святых — Николае Угоднике, Илье Пророке, Параскеве Пятнице, Кузьме и Демьяне и др. Теперь эти легенды можно услышать лишь от людей преклонного возраста (60–70 лет), далеко не всегда верующих. Их сюжеты и образы почерпнуты из библейских сказаний, житийных повествований о святых, запоминались по иллюстрациям в церковных книгах, по иконам на мифологические темы. Рассказчики, ссылавшиеся на книжные источники, в большинстве случаев затруднялись ответить на вопрос о названиях книг, из которых заимствован тот или иной религиозный сюжет. Многие сами не читали церковной литературы, а слышали предания о святых от старшего поколения. Даже те женщины молодого и среднего возраста, которые по каким-либо причинам склоняются к вере в бога, ничего не знают о святых, не различают их изображений на иконах.
Рассказы о святых обычно кратки и отрывочны: «Николай Угодник совершил много чудес. Николай самый главный святой»; «Николай — заступник на водах»; «Кузьма и Демьян — бессребреники. Они всех лечили и спасали»; «Гурий, Самой и Авива — страстотерпцы. Если муж с женой плохо живут, то молятся этим святым»; «Георгий Победоносец помогает скоту» и т. п.
Большой интерес до сегодняшнего дня вызывают у сельского населения произведения фольклора, повествующие о прошлом родного села, района. К ним относится и группа топонимических преданий, обосновывающих церковные названия деревень, местных памятников — «городищ», «урочищ» и др.
Многие исторические предания такого типа имеют религиозный оттенок, так как возникли в эпоху распространения христианства, в связи с «обретением» мощей того или иного святого в данной местности, «явлением» икон, основанием монастырей, храмов и т. п. В некоторых фольклорных записях, сделанных в 60-х годах со слов старых женщин, явственно проступает языческая основа культа святых. Такова, например, легенда о «явлении» образа Параскевы Пятницы в Муромском районе: «В четырех километрах от села Дедова есть Новая деревня. Там Прасковея-мученица явилась. Сказывают, там речка маленькая течет ключиком. Там она и явилась. Ее взяли в Дедово, а она снова явилась в том же месте. Прасковея-мученица исцеляет. Ей празднество бывает в девятую пятницу от пасхи» (П. М., 79 лет, с. Борис-Глеб Муромского района)[151]. Святая Параскева Пятница выступает в этом рассказе в традиционном для народных верований значении — целительницы и подательницы земной влаги. Показательно, кстати, что эту легенду помнила лишь одна из старушек, с которыми велись беседы на эту тему.
151
АИЭ, ф. Владимирской экспедиции, 1966, ед. хр. 8. Любопытно, что аналогичный вариант легенды о сверхъестественном «явлении» в бывшем Муромском уезде иконы Параскевы Пятницы сообщался видным дореволюционным этнографом С. В. Максимовым в книге «Неведомая, нечистая и крестная сила» (цит. по: