Стилистические приемы также входят в арсенал языковых средств идеологического воздействия. Особое место среди этих приемов отводится метафоре. Посвящая метафоре отдельную главу в своем исследовании, Д. Болинджер объясняет важность ее в системе эффективных средств языкового воздействия тем, что метафора –
«это механизм, посредством которого организуется реальность…» (6, 141).
Среди различных видов метафоры наиболее воздействующей является метафора, связанная с выражением оценки в языке.
«Если предположить, – пишет Болинджер, – что все мышление является метафорическим, тогда всегда найдется кто-нибудь, желающий помочь нам думать, подсказывая метафору, которая соответствует его взглядам – его постоянным представлениям о мире или временным стремлениям к личному преимуществу» (6, 146).
Эта возможность широко используется на Западе в языке политики[41]. В современном мире, пишет М. Эдельман, политика правительства может иметь самые неблагоприятные последствия для жизни (8). Поэтому, отмечается далее, политические акции получают метафорические или метонимические ярлыки. Последние, указывая на сходство с чем-то обычным, известным, в то же время маскируют существенные признаки обозначаемого явления. Тем самым узаконивается право определенных кругов на Западе проводить политику в своих интересах и игнорировать «требование общественности принимать участие в политической жизни» (8, 21), Лингвостилистический анализ вообще тесно связан с прагматическими аспектами коммуникации, так как направлен на выявление эффекта, производимого высказыванием (текстом) на воспринимающего это высказывание. Более того, подчеркивая взаимосвязь стиля и содержания высказывания, Дж. Робинсон считает, что «обсуждение стиля часто имеет существенное значение для понимания того, что говорится» (15, 66). Для доказательства этого положения анализируются тексты выступлений членов Британского парламента при обсуждении ситуации в Родезии. Цель этих выступлений заключается в том, чтобы максимально снизить значимость происходящих там событий и провести заседание парламента без нежелательных волнений. К языковым средствам достижения этой цели относятся: невыразительная лексика, входящая в разряд «штампованной», полное отсутствие эмфатических конструкций и др. В целом, делает вывод Робинсон, дебаты по данному вопросу проводились в таком наборе стилей, который не позволяет сформировать мнение или вынести какое-либо решение.
О практике сглаживания острых вопросов политической жизни с помощью расплывчатых определений и шаблонных терминов пишет также Дж. Лич (11). Характеризуя речь Джона Кеннеди при вступлении на пост президента США, Дж. Лич указывает на недискуссионный и неинформативный характер этой речи. Однако, отмечается далее,
«это показательное подобие между обращением президента Кеннеди и замечанием о погоде не должно нас обмануть в отношении эмотивной силы речи и использования политически аффективных слов… Функция этой речи заключается не столько в том, чтобы изменить отношение, а в том, чтобы усилить или интенсифицировать его» (11, 65 – 66).
2. Для идеологически ориентированного использования языковых средств характерна «установка на убеждение», при которой учитываются цели и условия коммуникации, мотивы участников коммуникации и, следовательно, сознательность, преднамеренность и интенциональность акта коммуникации. Прагматические аспекты языкового употребления как раз и связаны с условиями и следствиями речевых актов, а также с ролевым взаимоотношением участников коммуникации. «Истинное значение» (смысл) высказывания, считает Дж. Мей, создается коммуникантами в ситуации общения (14, 11). Важными для понимания этого смысла, таким образом, являются
41
Об определении понятия «язык политики» и его использовании в разных сферах коммуникации на Западе см. работу (7).