Иной раз попадалась ему хозяйка добрая, тогда и одежда у Ионялиса бывала почище, и хлеб не под замком, и капля молока и кусок мяса подчас перепадали. Но если хозяйка — злая ведьма, тогда доброго куска Ионялис уже и не видывал. Даже хлеба досыта поесть ему не приходилось. А одежда — не дай боже! — вся заскорузлая, такая, что и собака ее не прокусит; всякой твари в ней полным-полно. Терпел он все это кое-как, бедняжка, пока не вздумал выучиться читать. Тут уж ко всем его горестям прибавилась еще и боль сердечная.
А началось все это вот с чего. Привезла как-то хозяйка с ярмарки букварь и, протягивая его сыну, сказала:
— На, Казялис, учись читать. Тебе скоро седьмой год кончается, пора бы уже и буквы знать.
Казялис начал перелистывать букварь. Ионялис подобрался поближе и увидел там красоту неописанную: человека, аиста, голубя, зайца, лису, собачку. А буквы как вырисованы — черным по белому, такие четкие, большие! У Ионялиса даже глаза заблестели. Однако к букварю он и прикоснуться не посмел, только издали провожал каждую страничку глазами.
— А ты чего здесь глазеешь? — набросилась на него хозяйка. — Работы нет у тебя, что ли?
— Беги-ка, поставь кобылу в конюшню, — прибавил хозяин.
Ионялис, забыв и клумпы[1] обуть, босой побежал на скотный двор. Он не замечал ни грязи, ни лошадиных яслей — в глазах у него все время так и стоял этот букварь. Вернувшись в хату, кинулся он к Казялису, потихоньку пообещал дать ему пустую коробку из-под спичек, чтобы только тот позволил ему посмотреть букварь, но хозяйка опять цыкнула:
— Ионялис, начисти-ка картошки к ужину! Не твое это дело — в книжку глазеть!
Болью в его сердце отозвались эти слова. Почему бы ему и не поглазеть? Но он сейчас же взялся за картошку, чтобы поскорее, справившись с работой, опять подсесть к Казялису. Он торопился и смаху швырял очищенную картошку в воду.
— Что это за работа! — рассердилась хозяйка. — Чисти как следует, не брызгай... Смотри, залил водой весь пол.
После чистки картофеля нашлась и другая работа: то за свиньями надо было присмотреть, то коров напоить, то хворосту, то воды принести. Но куда бы Ионялис ни шел, что бы он ни делал — все этот букварь в глазах у него так и стоял.
Вечером мальчик долго не мог заснуть: интересно, когда Казялис начнет буквы учить? Он, Ионялис. тоже будет присматриваться, авось хоть одну да заучит.
Несколько дней спустя хозяйка стала показывать Казялису буквы. Ионялис подошел поближе и дивился: А — растопырка на двух ногах стоит; В — толстая, с двумя брюхами, как Магде Зенките; i — с шапочкой, как пастушок Галиниса; О — как полный месяц; Н — как кадушка. Ионялис все замечает и названия запоминает, а Казялис рот разинул и орет: не хочет никак учиться. Мать оттолкнула его и со злости накинулась на Ионялиса:
— Вот еще один зевака! Слюни распустил... Не видишь, что пора скот поить?
Выгнала она его, а сама сунула букварь за образа.
На другой день хозяйка, уходя, приказала Ионялису присматривать за детьми, покачать младшенького. Он привязал веревку к зыбке, уселся и, покачивая зыбку ногой, рассматривал в это время буквы в букваре, стараясь припомнить их названия. Неожиданно за этим делом застала его хозяйка. Уже у дверей она начала кричать:
— Вот еще, вздумал ногой ребенка качать! Как тресну тебя этим букварем по морде, тогда будешь знать!
Она выдернула книжку у него из рук, ударила ею Ионялиса по затылку и кинула книжку в сундук.
— Ишь чего такому сопляку захотелось!
Больно-больно стало Ионялису — не от этого удара по затылку, нет! Больно стало Ионялису от ее слов: «Ишь чего такому сопляку захотелось!»
Но Ионялис решил, что когда после праздников мать получит его жалованье, он непременно упросит ее купить ему такой же букварь. Летом Ионялис будет пасти стадо, на пастбище никто не будет выдергивать книжку у него из рук. А читать непременно надо научиться. Там, на пастбище, ему мешать не будут, и он выучится читать книги.
И вот наступило лето...
Пасет Ионялис стадо, и в руках у него собственный новенький букварь. Однако учиться, оказывается, совсем уж не так легко, как ему думалось раньше. Прежде всего, уходя со стадом из дому, необходимо хорошенько припрятать букварь за пазуху, чтобы хозяйка не увидела. Плохо ему придется, если хозяйка узнает, что он букварем занимается. Вторая беда: на выпасе некому ему буквы показать. Просил он Тадука Галиниса, который всю зиму ходил в школу, но тот огрызнулся: «Мне эта грамота и зимой осточертела, а тут ему еще и летом читай!»