Эффект Паули иногда доходил до крайности. В возрасте пятидесяти лет Паули писал (в шутку ли?) своему другу Карлу Майеру, некогда работавшему с Юнгом, что циклотрон в Университете Принстона полностью уничтожен огнём неизвестного происхождения, и предполагал, что здесь не обошлось без эффекта Паули.
Эффект Паули широко обсуждался, и некоторые относились к нему очень серьёзно. Физик-экспериментатор Отто Штерн был настолько убеждён, что его аппаратура будет работать неправильно в присутствии Паули, что просил последнего держаться подальше от своей лаборатории во время важных экспериментов (подчёркивая свою абсолютную серьёзность). Даже присутствие Паули в проходящем мимо поезде могло вызвать катастрофу. Скептики могут сказать, что эффект бессознательно вызывала сама «жертва», но истории о нём заставляют склоняться к другой точке зрения. Гейзенберг говорил, что сам Паули воспринимал эффект полушутя, а коллега Паули Маркус Фирц, напротив, утверждал, что Паули глубоко в него верил. По словам Фирца, «Паули испытывал неприятное напряжение перед грядущей катастрофой. Затем, когда она происходила, он ощущал необычайную лёгкость»[18]. Фирц считал это проявлением синхронистичности, о которой будет подробнее сказано далее. Дальнейший интерес Паули к синхронистичности и взаимосвязи психе и материи можно частично приписать эффекту Паули.
Однако за всем этим скрывалось нечто более глубокое: теневая сторона личности Паули. Ральф Крониг, первый ассистент Паули, так описал своё первое впечатление при встрече с ним: «Он выглядел совсем не так, как я ожидал, но я сразу же почувствовал некое энергетическое поле вокруг него; оно зачаровывало, но и вызывало смутное беспокойство»[19]. И действительно, Паули считал себя мистиком. Некоторые его мистические воззрения известны нам из писем, другие остаются тайной и по сей день. Однажды он сказал одному из ассистентов, что, по его мнению, на смену христианству придёт нечто другое, но не уточнил, что именно. Насколько мне известно, он так и не развил эту идею.
Маркус Фирц, годами тесно общавшийся со своим коллегой, говорил, что с ним легко ладить, но никогда не называл его своим другом, считая, что в их отношениях необходима определённая дистанция. Фирц ценил прежде всего «вечного Паули»[20].
В первый свой год в Гамбурге Паули познакомился с Нильсом Бором, датским физиком, получившим в 1922 году Нобелевскую премию за теорию строения атома. Бор был общительным человеком, неутомимым тружеником и фактически заменял отца молодым физикам, посещавшим его лекции в Копенгагене. Обладая свободной манерой речи в стиле Сократа, Бор, словно акушер, помогал появиться на свет новым идеям небольшой группы талантливых молодых людей, увлечённых только зарождавшейся тогда квантовой физикой. Эти учёные были так молоды, что их занятие иногда в шутку называли «детской физикой» (Knaben Physik).
Паули был удивлён, когда Бор неожиданно пригласил его в свой институт. Результаты такого сотрудничества превзошли их ожидания, и Бор стал наставником Паули. Позже Паули не без юмора прокомментировал начало их профессиональных отношений:
Бор нуждался в помощнике для редактуры своих работ, которые хотел опубликовать на немецком языке. Я был удивлён его предложением, и после короткого раздумья ответил с уверенностью, на которую способен только юноша: «Не думаю, что меня затруднит научная сторона вопроса, но изучение иностранного языка — такого, как датский — за пределами моих возможностей»[21].
Об уважении Бора к гению Паули можно судить по словам одного из участников его Копенгагенской группы:
Письмо от Паули всегда было целым событием. Бор брал его с собой, отправляясь по делам, и не упускал случая перечесть его или показать тем, кто интересовался затронутой в нём проблемой. Под предлогом набрасывания черновика ответа он целыми днями вёл воображаемый диалог с отсутствующим другом, так же живо, как если бы Паули действительно сидел рядом и слушал его со своей язвительной улыбкой[22].
18
M. Fierz,
Маркус Фирц (род. в 1912 г.) стал одним из ассистентов Паули в 1936 году. В 1944 году он занял должность зав. кафедрой теоретической физики в Университете Базеля, а в 1959 году — освободившееся место Паули в ETH. Он также сделался юнгианским аналитиком. Вернувшись после окончания войны в Швейцарию, Паули начал переписку с Фирцем. Она завершилась только со смертью Паули. Их письма сохранились в архиве CERN в Женеве. Поскольку Фирц был одним из немногих физиков того времени, разделявших метафизические идеи Паули, их переписка — ценное дополнение к диалогу Юнга и Паули. Семья Фирца находилась в дружеских отношениях с Юнгом и его женой; его мать, Линда Фирц-Дэвид, содействовала распространению юнгианской литературы.
19
M. Fierz and V. Weisskopf,