К империалистическим монополиям нередко тянутся нити заговоров, мятежей, террористических актов против законного правительства Индонезии и лично против президента доктора Сукарно.
Доктор Сукарно известен мировой общественности как горячий сторонник политики мира и дружбы между государствами с различными социальными системами, политики нейтрализма и неучастия в агрессивных империалистических блоках. Президент Республики Индонезии неоднократно посещал Советский Союз. За свою благородную деятельность он удостоен высокого звания лауреата Международной Ленинской премии мира.
Именно эти политические взгляды и эта деятельность Сукарно не по вкусу всем тем, кто хотел бы помешать Индонезии проводить независимую нейтральную политику и ограничивать позиции иностранного капитала, а также укреплять свою национальную экономику, приняв бескорыстную братскую помощь стран социалистического лагеря.
Шоссе неожиданно перешло в тенистую прямую аллею-улицу со старомодными домиками. Это и был Богор, уютный и очень живописный городок. Здесь, в бог горском дворце, находится одна из официальных резиденций президента Республики. О пребывании президента в Богоре обычно свидетельствует личный президентский флаг, желтый с золотым вензелем, поднятый на флагштоке над дворцом.
Аллея-улица упирается в главные ворота президентской резиденции. В живописном парке, окружающем дворец, всегда пасется стадо ручных оленей. Сам дворец — небольшое белокаменное одноэтажное здание, скромное и очень изящное. Изображение его можно увидеть на государственных денежных знаках Индонезии. Фасад дворца, обращенный к ботаническому саду, украшен классической колоннадой и портиком. В богорском дворце находится часть замечательной коллекции президента Сукарно, большого знатока изобразительного искусства. Здесь собраны полотна не только лучших индонезийских художников, но и многих выдающихся художников мира. Другая часть этой коллекции помещается в джакартской резиденции президента.
Город-сад Богор, называвшийся при голландцах Бейтензоргом, делится на две части: нижнюю и верхнюю. Нижняя часть расположена в глубокой долине бурной речки. Верхняя раскинулась вокруг дворца и ботанического сада. Здесь находятся отели, официальные учреждения, некоторые факультеты джакартского университета, биологический музей, стилизованный под готику католический собор. Прежде Богор был гнездом голландских колонизаторов. В старомодных домиках с портиками и террасами жили чиновники административного колониального аппарата, офицеры колониальной армии, бизнесмены. Богорский дворец был одной из резиденций генерал-губернатора. Европейцев привлекал сюда прохладный, более умеренный, чем в Батавии[2], климат.
Теперь Богорский ботанический сад, этот своеобразный музей живой природы, — излюбленное место отдыха жителей Джакарты, Богора и окрестных селений. У входа в сад мы увидели длинную вереницу автомашин, извозчиков, бечаков (так в Индонезии называются велорикши). Толпились продавцы фруктов и сувениров. В саду исключительная чистота и порядок. На площади 275 акров насчитывается свыше 10 тыс. различных деревьев и до 500 тыс. других растений. Они дают представление о богатстве тропической флоры. Кажется непостижимым все удивительное разнообразие природы. Вот коллекция кактусов, занимающих сравнительно небольшой уголок сада. Кактусы шарообразные, продолговатые, ветвистые, напоминающие гигантского спрута, распростершего свои щупальца. Могучие деревья, оплетенные цепкими лианами, закрывают небо и солнце плотным вечнозеленым сводом. Поэтому в саду всегда прохладно.
В 1892 г. для изучения тропической флоры на Яву приехал из России известный географ, ботаник и путешественник Андрей Николаевич Краснов. Некоторое время русский ученый работал в Богорском ботаническом саду. После поездки на Яву он опубликовал ценные записки с описаниями яванской природы. В последние годы жизни[3] Краснов занимался в созданном им Батумском ботаническом саду проблемами акклиматизации полезных тропических культур в условиях русских субтропиков. Большую помощь ученому оказали опыт и наблюдения, накопленные им во время поездок по странам мира, в частности во время пребывания в Богоре. Кстати, Краснов не был человеком «чистой» науки, из его записок видно, что он интересовался и социальной жизнью Явы. Ученый указывал на угнетенное положение индонезийцев, сравнивая его с крепостной зависимостью в России, осуждал политику расовой дискриминации, проводившуюся голландскими колонизаторами.
За Богором дорога непрерывно поднимается в гору, оставляя в стороне вершину Салак. Мелькают дачи-бунгало, загородные отели с бассейнами. Бунгало принадлежат состоятельным чиновникам и предпринимателям, иностранным фирмам и посольствам. Есть и государственные бунгало типа небольших пансионов или домов отдыха, находящиеся в ведении министерств и ведомств. Все реже встречаются деревушки с базарами.
Взбираемся по крутым извилинам шоссе на перевал Пунчак. Рисовых полей здесь уже почти не встретишь. Лишь кое-где у дороги они вкраплены маленькими полосками в огромный массив чайных плантаций. На Пунчаке можно отдохнуть, искупаться в бассейне и подкрепиться.
В Бандунг мы прибыли в середине дня. Я обосновался в отеле «Хооман», наискосок от знаменитого «Дома свободы» («Гедонг Мердека»), где в свое время происходила Бандунгская конференция стран Азии и Африки.
В Бандунге чудесный высокогорный климат. Вечерами можно даже прогуливаться по городу в европейском костюме, чего не позволишь себе в удушливо-знойной Джакарте. Бандунг — административный и культурный центр провинции Западная Ява, крупный город с 800-тысячным населением. Центральные улицы — прямые широкие магистрали — выглядят опрятными и благоустроенными. В городе много внушительных зданий: учреждений, банков, фирм, отелей. Чаще всего именно здесь, а не в жаркой Джакарте обосновывались голландские фирмы и учреждения. Многие видные чиновники колониальной администрации, которым удавалось всякими правдами и неправдами сколотить состояние, уходя на пенсию, стремились поселиться в Приангерских горах, в окрестностях Бандунга, обзавестись на плохой конец дачей-бунгало, а то и плантацией. Колониальные власти оказывали содействие наиболее усердным служакам. Так в окрестностях Бандунга возникали фешенебельные курорты, дачные местечки — гнезда колонизаторов.
Из курортных дачных местечек, окружающих Бандунг, особенно славится Лембанг с его великолепным бассейном на пути к вулкану Тангкубан Праху. Вулкан Тангкубан Праху — это, пожалуй, одна из самых интересных достопримечательностей в окрестностях Бандунга. В любом магазинчике города можно встретить открытки с видом вулкана. Поездку на него мне удалось совершить еще год назад.
На маленьком автобусе можно подъехать к самому обрыву кратера. Узенькая шоссейная дорога с головокружительно крутыми подъемами вьется по склону вулкана. Дорога минует различные растительные зоны и переносит вас с экватора в более умеренный пояс. Вот у подножия горы типичный яванский пейзаж: террасы рисовых полей, стройные пальмы, банановые деревья. Выше вместо рисовых полей и пальм — грядки с луком, огурцами, помидорами и даже картофелем. Эти обычные для нас овощи на Яве могут успешно выращиваться только в умеренном климате высокогорных районов. Поднимаемся еще выше. Здесь уже совсем не чувствуется дыхания экватора. Перед нами хвойные леса, напоминающие, на первый взгляд, высокогорные лесные дебри где-нибудь у нас, на Северном Кавказе или в Крыму. Те же сосны и кипарисы. Но, присмотревшись, убеждаешься, что сходство это самое поверхностное. Хвойные породы здесь особенные, специфические. Тонкоствольные и рослые, с очень нежными и длинными пучками серебристо-зеленых игл. Они необычайно красивы.
Но вот исчезает всякая растительность. Дорога выходит на площадку, обрывающуюся у глубокой гигантской воронки кратера. Фигурки людей на противоположной стороне обрыва кажутся крохотными букашками. Черный кратер производит впечатление мрачное, зловещее. Его шероховатые склоны изрыты глубокими бороздами, оставленными лавой. На дне воронки, над отверстиями кратера непрерывно клубятся облачка грязновато-серого сернистого газа, распространяющего тяжелый, удушливый запах.