Об этих субмаринах написано немало. Приведем лишь несколько фрагментов. Командир подводной лодки «Л-20» В. Ф. Тамман вспоминает:
«Я помогаю вахтенному офицеру Апрелкову приобрести навыки в штурманском деле.
— Определите место корабля по вершинам гор. Но сначала осмотрите горизонт.
Офицер поднимет перископ и начинает его вращать.
— Вижу: с востока идет конвой! — докладывает он и приглашает меня к перископу.
Вглядываюсь в ровную черту горизонта — над водой торчат мачты кораблей… Звучит сигнал боевой тревоги…»[137]
Атака была удачной. Но нужно еще выйти из опасной зоны. Упорное преследование противолодочных кораблей противника. Беспрерывные взрывы глубинных бомб с кораблей фашистского эскорта. Лодка 14 часов находится под водой. Дышать становится тяжело. Но в отсеках оживленно: восьмой и девятый пущенные на дно корабли противника. Вдруг оглушительной силы удар, скрежет металла. Неровность морского дна… Из второго отсека страшная весть: пробит обтекатель гидролокатора, поступает вода… Но моряки совершили чудо: победили, несмотря на то, что у многих началась кессонная болезнь, а молодой матрос Саша Егоров без памяти.
Экипаж подводной лодки «Л-20» выдержал беспрецедентный в истории подводного плавания экзамен. В подобной ситуации, писал В. Ф. Тамман, английская подлодка погибла.
…Гремят два победных выстрела (по числу потопленных фашистских кораблей) над притихшими берегами родной гавани. На лице командующего флотом адмирала А. Г. Головко печать отеческого внимания и серьезной сосредоточенности. Он знал, что на корабле есть тяжелобольные… смерть Саши Егорова омрачила торжество. Горесть потери боевых друзей усугублялась постоянными потерями на фронте родных и близких. Об этом Николай Апрелков писал мне, старшине 1 статьи Черноморского флота:
«Здравствуй, братишка!
Получил сегодня твое письмо. Очень ему рад. Ты, видимо, еще не знаешь, что под Белгородом погиб наш брат Шура. Ты представляешь, что это значит для нас и наших стариков. Постарайся сторицей отомстить за него этой чуме, появившейся на нашей земле. Нас еще много, и мы сумеем втройне (еще три брата на фронте — А. А.) взыскать с них за утрату»[138].
В феврале 1944 г. советские экипажи в Англии приняли 4 итальянских трофейных подводных лодки во временное пользование. Первой из Англии на Родину вышла подводная лодка «В-1» И. И. Фисановича. Герой Советского Союза Я. К. Иосселиани вспоминает:
«Выход в море подводных лодок рассекретили, предстояло пожать плоды этого неслыханного вероломства»[139].
Первому пришлось «пожать плоды» экипажу подлодки «В-1» И. И. Фисановича. Вышедшая из Англии лодка в главную базу Северного флота не пришла. Морякам этого экипажа, в число которых были челябинцы Николай Апрелков и Евгений Полозов, не суждено было больше увидеть любимую Родину.
Вот как вспоминает о боевых соратниках бывший командир подлодки «Л-20» капитан 1 ранга В. Ф. Тамман:
«Потерю боевых друзей и товарищей, с которыми довелось вместе плавать, я ощущаю острой болью до сих пор… Потеряли мы отличных перспективных офицеров: старшего лейтенанта Николая Васильевича Апрелкова, старшего лейтенанта Диомида Васильевича Башкинова. Многое, очень многое они могли бы сделать для Родины»[140].
Многое, очень многое могли бы сделать моряки: и челябинец Евгений Полозов, и мой земляк-верхнеуралец и сослуживец по Балтике Николай Селедков и многие другие, навеки оставшиеся в объятиях моря.
Нелегок был боевой путь и северянина Адольфа Константиновича Митина. Он был ранен еще до призыва в армию на мотоботе «Пилот» при Мурманском торговом порту. С призывом в августе 1942 г. в состав Северного флота, он проходит службу в частях: артиллерийских, радиотехнических, прожекторных, авиационных ПВО. На фронте — он краснофлотец-аэроакустик, корректировщик прожекторных станций. Затем участвует в войне командиром отделения прожекторного батальона Северного Военно-Морского флота: прикрывали объекты с воздуха в районе Кольского залива.
138
Четвертый брат Виктор Васильевич Апрелков — инвалид войны, живет в городе Верхнеуральске Челябинской области.