Ситуация требовала изыскания дополнительных источников пополнения рабочей силы. Было расширено юридически и еще больше фактически само понятие «трудоспособное население», прежде всего за счет изменения его возрастных границ. Произошло значительное омоложение индустриальных и сельскохозяйственных кадров. Наряду с массовой мобилизацией молодежи 16—18 лет в школы ФЗО, РУ, ЖУ в первые месяцы войны на промышленные предприятия активно направлялись студенты и школьники.
В марте 1942 г. на места поступила директива ЦК ВКП(б) о запрещении мобилизации учащихся 8—10 классов на фабрики и заводы. Немедленного действия этот запрет не возымел, освобождение уже мобилизованных школьников растянулось на месяцы. Осенью 1942 г. по промышленным центрам Челябинской области насчитывалось около 29 тыс. работающих учащихся 7—10 классов[184].
В апреле 1942 г. постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) был установлен обязательный минимум трудодней — не менее 50 в год — для подростков 12—16 лет — членов семей колхозников. В мае 1942 г. постановлением СНК СССР «Об организации на предприятиях индивидуального и бригадного ученичества» руководителям предприятий было разрешено принимать лиц, достигших 14-летнего возраста. Но в действительности 14-летний ценз не соблюдался. Например, в конце 1943 г. из детдомов Челябинской области были переданы на работу в ОСМЧ-8 100 человек в возрасте от 12 до 13 лет[185].
Режим рабочего дня, установленный законодательством для подростков, нарушался. Их привлекали к сверхурочным и ночным работам, удлиняли им рабочий день до 11 часов, оставляя при этом одинаковые со взрослыми нормы и расценки. Как о большом достижении в партийной докладной говорилось о том, что в 1944 г. на Кировском заводе добились 6-часового рабочего дня и 3-разового питания для подростков. Только 5 марта 1944 г. было принято постановление СНК СССР «О предоставлении в военное время подросткам моложе 16 лет еженедельного дня отдыха и отпусков»[186].
Вовлечение подростков в военную экономику представляло собой неоднозначное явление. Бесспорно, здесь имели место и патриотизм, и соображения материально-бытового порядка, и вынужденный суровой реальностью процесс замены взрослой рабочей силы. Но изнурительный трудовой режим, плохие до чрезвычайности социально-бытовые условия, жестокость взрослых начальников не могли не сказаться на физическом и нравственном здоровье молодого поколения. К части рабочей и колхозной молодежи были применены репрессии за прогулы и дезертирство с заводов, невыработку трудодней в колхозах. Отрицательные социальные последствия имело и то, что молодежь прерывала учебу. Для исправления положения в 1943—1944 гг. были приняты постановления СНК СССР «Об обучении подростков, работающих на предприятиях» и «Об организации вечерних школ сельской молодежи»[187]. Но сделать созданные школы рабочей и сельской молодежи учебными заведениями массового типа и охватить ими всю работающую молодежь в период войны не удалось.
Большой размах приняло возвращение к трудовой деятельности пожилых людей. Особенно массовым оно было в деревне. Показателен факт, отмеченный в отчете Челябинского облсобеса за 1941 г.: 10 домов престарелых колхозников оказались укомплектованы городскими пенсионерами, т. к. в деревне все те, кто еще мог двигаться, были заняты на колхозных работах[188]. Данные по уральским колхозам, обобщенные Г. Е. Корниловым, показывают, что за период войны группа престарелых и нетрудоспособных колхозников сократилась: в 1941 г. она составляла 17,4 % ко всему наличному населению колхозов, в 1942 г. — 7,7 %, в 1943 г. — 8,4 %, в 1944 г. — 8,7 %, в 1945 г. — 8,1 %. Однако среди всех принимавших участие в колхозных работах эта группа выглядела так: в 1942 г. — 13,5 %, в 1943 г. — 15,3 %, в 1944 г. — 15,9 %, в 1945 г. — 14,6 %. Средняя выработка трудодней у данной группы в 1943—1945 гг. поднималась до годового минимума взрослых трудоспособных членов сельхозартелей[189]. Удельный вес рабочих и служащих старше 50 лет вырос и в промышленности. По СССР в 1939 г. он равнялся 9 %, в 1942 г. — 12 %[190].
185
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 2. М., 1957, с. 725; КПСС в резолюциях… Изд-е 9. Т. 7. с. 282; ПАЧО. Ф. 92. Оп. 5. Д. 228. Л. 9.
186
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 2. М., 1957, с. 826.
187
Директивы ВКП(б) и постановления Советского правительства о народном образовании. Вып. 1. М.—Л., 1947, с. 202—203, 214—215.
189
Корнилов Г. Е. Уральская деревня в период Великой Отечественной войны. Свердловск, 1990, с. 39—40, 42, 101.
190
Митрофанова А. В. Рабочий класс СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1971, с. 206.