Репрессивно-принудительные меры в конечном итоге не могли оказать решающего влияния на состояние трудовой дисциплины и закрепление кадров. Дезертирство с предприятий в 1941—1944 гг. имело массовый и неослабевающий характер. Это хорошо видно, например, из данных по Кировскому заводу[214]:
Во второй половине 1944 г. уральскими властями принимались развернутые постановления о преодолении недостатков в практике применения Указа от 26 декабря 1941 г. В них наряду с требованиями усиления принудительных методов ставились и задачи улучшения материально-бытового положения рабочих и служащих. 30 декабря 1944 г. вышел Указ ПВС СССР «О предоставлении амнистии лицам, самовольно ушедшим с предприятий военной промышленности и добровольно возвратившимся на эти предприятия». Срок возвращения был установлен до 15 февраля 1945 г. На заключительном этапе войны основной заботой партийных и хозяйственных органов стало закрепление на предприятиях рабочих, прежде всего эвакуированных и мобилизованных на период войны, для постоянной работы. Этой проблеме посвящались пленумы партийных комитетов, сессии Советов, партийно-хозяйственные активы. Немалый упор теперь делается на задаче нормализации материально-бытовых условий жизни рабочих. Комплексный подход к решению проблемы трудовой дисциплины давал обнадеживающие результаты. В аналитических материалах властных органов зафиксировано снижение текучести рабочих кадров в конце войны.
В условиях войны произошло удлинение рабочего времени. Указом ПВС СССР «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» от 26 июня 1941 г. предусматривались обязательные сверхурочные работы продолжительностью от 1 до 3 часов в день, отменялись очередные и дополнительные отпуска[215]. Типичными для тех дней стали сообщения о том, что рабочие и служащие досрочно возвращаются из отпусков и вносят предложения об удлинении рабочего дня с 8 часов до 11. Безусловно, добровольчество в тех условиях имело место, трудовой энтузиазм рядовых работников переходил все мыслимые границы. Так, бригада кровельщиков Панина, выполняя боевое задание по засыпке крыши подстанции домны № 5 ММК, проработала 56 часов подряд, выполнив норму на 240 %[216]. Героизм в тылу был массовым. В то же время действовала и официальная линия на максимальное удлинение рабочего времени. Оно происходило также за счет непредоставления рабочим выходных дней, интенсивного применения субботников и воскресников, назначаемых партийными и советскими органами. Вопрос о непомерной длительности рабочего времени поднимался рабочими на разного рода агитационно-пропагандистских мероприятиях.
Анализ опыта военных лет показывает, что результативность партийно-государственной трудовой политики напрямую зависела от степени решения вопросов материально-бытового обеспечения населения. С другой стороны, власти стремились максимально привязать уровень жизнеобеспечения неноменклатурного большинства населения к характеру и оборонной значимости производства, к выполнению норм выработки. Официальным критерием в жизнеобеспечении номенклатурного слоя являлась ступень, занимаемая в иерархии власти. Иначе говоря, в сфере распределения и потребления материальных благ действовал принцип дифференцированного социально-классового подхода, позволявший к тому же номенклатурной и околономенклатурной части населения не просто злоупотреблять своим положением, а стабильно осуществлять перераспределение жизненных благ в свою пользу. Именно в этой сфере общественной жизни и социальной политики наиболее выпукло проявлялось далеко зашедшее социальное неравенство.
По решению Политбюро ЦК ВКП(б) была введена жестко централизованная и регламентированная карточная система нормированного снабжения гражданского населения, в основе которой лежал принцип дифференциации. В первую очередь он выразился в том, что, несмотря на фактическое огосударствление колхозной системы, в сферу государственного обеспечения потребительскими товарами не было включено колхозное крестьянство. Во-вторых, были выделены приоритетные по снабжению отрасли и ведомства, т. е. то, что у В. И. Ленина в его разработках продовольственной политики «военного коммунизма» называлось «ударными группами»[217]. В-третьих, население было разделено на 4 категории снабжения: рабочие, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет. Нормы снабжения в зависимости от категории колебались: от 200 до 1000 г. хлеба в день, от 200 до 4500 г. мяса — рыбы в месяц, от 150 до 1000 г. жиров в месяц, от 200 до 500 г. сахара и кондитерских изделий в месяц. Приоритетной определялась снабженческая категория рабочих, однако по этой же группе снабжались ИТР, работники общепита, персонал эвакогоспиталей, военизированная охрана и номенклатура. В-четвертых, нормы централизованного снабжения рабочих были поставлены в зависимость от условий и количества труда, главным критерием стало выполнение норм выработки. В-пятых, руководящие и околоруководящие слои были разделены на несколько групп с разными по количеству и качеству нормами снабжения.
215
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 2. М., 1957, с. 702—703.
216
Партийная организация Челябинской области в Великой Отечественной войне. Челябинск, 1967, с. 165.