Кроме государственной (принявшей в годы войны преимущественно ведомственный характер) и кооперативной торговли, существовали еще: торговля колхозная, «черный» и «серый» рынок. В официальных документах и исследовательской литературе до недавнего времени эти виды торговли отождествлялись и обозначались одним термином «колхозная торговля» или «колхозный рынок». В результате этого собственно-колхозной торговле приписывались столь неприятные для системы характеристики, как непомерно-вздутые цены, меновой товарообмен и спекуляция. Между тем колхозная торговля представляла собой регламентируемую государственной властью реализацию колхозами и колхозниками части продукции, остающейся после выполнения обязательных госпоставок и заготовок, в специально отведенных местах и по твердым ценам, приближенным к уровню довоенных рыночных цен и цен карточной торговли. Колхозная торговля являлась для государства дополнительным и довольно жестким средством изъятия продовольствия из деревни. Для колхозов и колхозников она давала легальные возможности получения денежных средств, необходимых для выплаты налогов, оплаты госзаймов, отчислений в различные фонды, а также канал получения в обмен на продукты сельского хозяйства промтоваров, горюче-смазочных материалов, строительных материалов (так называемая встречная торговля). При этом объемы колхозной и встречной розничной торговли различались существенно. На колхозных рынках Челябинска в 1942 г. сельхозпродуктов было реализовано на 12,6 млн. руб., а промтоваров для их отоваривания — на 5,8 млн. руб.[231] Характерной чертой административной активизации колхозной торговли являлась организация массированных выездов колхозов на городские и районные рынки: предпраздничные базары, ярмарки, «красные обозы».
Убедительным доказательством того, что ни колхозы, ни колхозники не диктовали рыночные цены в период войны, служит огромный разрыв между динамикой индекса районных цен и уровнем рыночных доходов колхозов и колхозников. По данным А. Н. Трифонова, рыночные цены на разные продукты на Урале во второй половине 1942 г. были выше государственных в 20—75 раз. В то же время ураловеды-аграрники В. П. Мотревич и Г. Е. Корнилов привели расчеты, из которых следует, что рыночные доходы колхозов и колхозников, по сравнению с довоенным периодом, выросли в пределах лишь 21—24 %[232].
Первооснову существования и расширения «черного» и «серого» рынке составляли органичные пороки государственно-распределительной системы, чрезвычайно умноженные сокращением товарных ресурсов в условиях войны. Источники, питавшие обе эти разновидности рынка, были одинаковы. Их можно разделить на 2 группы. I — утечка или перекачка товарной массы из официальных распределительных каналов: всех подразделений государственной и кооперативной торговли, общественного питания. II — область трудовых накоплений и личного потребления граждан, вынужденных пользоваться рынком для того, чтобы выжить — что называется, продажа или обмен «с себя».
Под «серым» рынком мы подразумеваем натуральный товарообмен. Несмотря на запреты, он происходил повсеместно: на базарах, на улице, в заводских цехах, на дому у селян и горожан. Обменные операции осуществлялись как на индивидуальной, так и на коллективной основе. Обменивалось буквально все. Иногда продукты могли быть получены только в обмен, а не за деньги. Стихийно устанавливались эквиваленты обмена. В начале 1942 г. в разных районах Челябинской области они выглядели так: 1 пара валенок = 5 пудов ржаной муки; 1 л водки = 1 пуд муки = 1 ц картофеля; 1 кусок хозяйственного мыла + 7 коробок спичек = 1 пуд картофеля; 1 кусок мыла = 1 стакан махорки; 0,5 л водки = 1 кг мяса = 8 кг муки[233].
232
Подсчитано по: Трифонов А. Н. Колхозная торговля на Урале в период Великой Отечественной войны // Материально-бытовое положение трудящихся Урала в условиях социализма. Свердловск, 1981, с. 70; Корнилов Г. Е. Уральская деревня в период Великой Отечественной войны. Свердловск, 1990, с. 83, 84, 167; Мотревич В. П. Колхозы Урала в годы Великой Отечественной войны. Свердловск, 1990, с. 162.