Художественное начало у этих людей проявлялось не только в производстве керамики. Хотя письменность была еще неизвестна, большим спросом пользовались вырезанные из стеатита или кости личные печати, служившие для обозначения принадлежности товара тому или иному лицу, — комок мягкой глины на крышке горшка или на узлах веревки, связывающей корзину, Должен был быть запечатан печатью владельца — мера предосторожности против жуликов. Образцы таких печатей, найденные в сменявших друг друга слоях, дают представление о развитии искусства резьбы. На самых древних печатях мы находим грубо процарапанный на поверхности камня геометрический рисунок; позднее печати технически лучше выполнены, имеют более симметричный рисунок, иногда встречается мотив дерева или цветка; еще позже появляются фигуры животных, некоторые весьма живые и реалистичные, и наконец, на одной (обломанной) печати мы видим человеческую фигуру. К этому времени камнерезное искусство достигло высокой степени развития, художественные условности обрели устойчивость; так, мы находим вырезанные из стеатита две маленькие головы баранов, весьма стилизованные и, очевидно, подогнанные под определенный тип. Вполне возможно, что они являлись религиозными символами. За несколько столетий поселение примитивных земледельцев превратилось в сложную общину с прочными традициями цивилизованной жизни, соприкасавшуюся с большим миром, но сохранявшую тем не менее индивидуальность и особые черты, присущие халколитической культуре.
Затем внезапно наступил конец. В самом верхнем слое Телль-эш-Шейха мы нашли несколько черепков керамики бронзового века; две мусорные ямы того же времени были выпущены в верхний халколитический слой, но они моложе этого слоя на несколько сот лет и только подчеркивают тот факт, что в течение всего этого времени старое поселение было необитаемо. Работа здесь, хотя и достаточно результативная, не дала каких-либо нитей, ведущих к нашему главному городищу, Атчане. У нас не было связной исторической канвы; имелись данные, относящиеся к халколиту, а затем свидетельства, имеющие отношение к основанию города Алалаха уже в бронзовом веке. Между этими сведениями существовал разрыв во времени, и мы не располагали ничем, что давало бы нам возможность судить о его длительности. Благодаря счастливой случайности мистер Синклэр Худ, сотрудник экспедиции, как раз в это время обнаружил маленький холм к востоку от Атчаны, где он подобрал черепки керамики, которые встречались на других городищах равнины Амук, но ни разу не были найдены ни на Атчане, ни на Телль-эш-Шейхе. Скромные по объему раскопки холма Табара-эль-Акрад («Курдский холмик») заполнили этот временной разрыв и, кроме того, пролили, как мне кажется, дополнительный свет на древнюю историю.
Характерная керамика из Табары относится к типу, который по месту первоначальной находки в Палестине называется хирбеткеракским. Это лепная посуда, как правило, толстостенная и тяжелая, иногда целиком красная, чаще черная, но нередко сочетающая оба цвета: так, внутри чаша может быть красной, а снаружи черной или горшок может быть снизу красным, а выше— черным. И красная, и черная посуда тщательно вылощена. Если посуда украшена орнаментом, то обычно это простые геометрические мотивы — высокие треугольники и тому подобное, или рельефно выступающие на поверхности сосуда, или оттиснутые штемпелем; полосы мелкого рельефа между треугольниками создают впечатление ребристой поверхности. Эти изделия высокого качества достаточно впечатляющи и безошибочно определяемы. В Палестине они были найдены на многих городищах. Эта керамика появляется там уже окончательно сложившейся, каких-либо следов предварительных форм ее развития там не обнаружено. Обычно такая керамика встречается непосредственно над слоем строений, разрушенных пожаром, и все археологи, работающие в Палестине, единодушны в том, что изделия эти иностранного происхождения, возможно из Анатолии, и принесены они вооруженными завоевателями, которые перебили жителей Палестины и поселились на обгоревших развалинах. Судя по относительно малой глубине слоя, завоеватели оставались здесь недолго или, что более вероятно, смешались с уцелевшими жителями и вскоре оставили свои старые ремесленные традиции.
На равнине Амук их керамика обнаружена на почти 50 памятниках; раскопки показали, что завоеватели в этих районах появились внезапно, но продержались довольно значительное время — в Табаре эпоха их господства представлена четырьмя строительными периодами. Далеко на востоке, на юге Кавказа, русские археологи обнаружили ту же керамику, и в огромном количестве, дающем возможность наглядно проследить эволюцию посуды от простейших форм неолитического периода. Напрашивается мысль, что родиной Культуры Хирбет-Керак является Южный Кавказ. Столь широкое распространение этой керамики требует объяснения, и при этом следует учитывать весьма любопытный факт, что при явном сходстве она не идентична ранней керамике Центральной Анатолии, хотя по одному экземпляру хирбеткеракской керамики обнаружено в каждой из хеттских «Царских гробниц» в Аладжа-Хююке в Каппадокии. Эти гробницы относятся приблизительно к 2000 г. до н. э. В это время керамикой Хирбет-Керак хетты уже не пользовались в повседневной жизни, поэтому найденные в гробницах образцы, видимо, сохранялись по каким-нибудь ритуальным соображениям. Но даже после 2000 г. до н. э. хетты в Кюльтепе все еще продолжали использовать глиняный очаг (или подставку для горшков, помещаемую над огнем) весьма любопытной формы, бесспорно происходящей от подставок того типа, который существовал на Южном Кавказе и в долине Амук. По нашему мнению, этому может быть только одно всеобъемлющее объяснение. Возможно, оно не будет немедленно принято всеми учеными, которые придерживаются различных теорий происхождения хеттов, но, несомненно, в общих чертах эта версия верна.
Носители культуры Хирбет-Керак первоначально жили на Кавказе, где они создали свою собственную халколитическую культуру, идущую непосредственно от неолита. Наиболее ярким признаком этой культуры является керамика. В конце IV тысячелетия до новой эры события, о которых нам ничего не известно, — возможно, засуха, голод, а может быть, вторжение более сильных племен — вынудили их покинуть родные края и искать пристанища на чужбине. Они, должно быть, двинулись массой, с женами и детьми, как это не раз случалось при больших миграциях на Ближнем Востоке; ведь, если бы в поход отправились только воины, вряд ли в их числе были бы гончары, которые и донесли прежнюю гончарную технику до новых земель. Они двигались с востока, вероятно, наиболее легким и доступным путем через Северную Месопотамию, пройдя вдоль границы подножий анатолийских гор, нигде не задерживаясь, насколько нам известно в настоящее время (это подтверждается отсутствием керамики Хирбет-Керак в долине р. Хабур, через которую они, по. нашей теории, должны были пройти), пока не пришли в плодородную долину Амук. Это была благодатная земля, которую можно было захватить испытанным способом — предать коренных жителей мечу — подобно тому как это сделали евреи в земле обетованной. Итак, они захватили ее и жили здесь в течение многих поколений.
Затем история опять повторилась. Новые пришельцы с Востока в поисках земли хлынули на равнину Амук, и носители культуры Хирбет-Керак вновь оказались без крова и вынуждены были искать новое пристанище с помощью оружия. Две дороги для спасения были открыты перед ними: на юг и на запад. Часть беглецов направилась на юг через Сирию и Палестину, захватывая по дороге деревни, уничтожая жителей и возводя новые хижины на пепелищах старых; другие бежали через горные проходы Амануса и постепенно продвигались в северном направлении, набирая силы и привлекая союзников, пока не оказались в состоянии создать государство и основать империю. Если это так, то мы должны признать носителей культуры Хирбет-Керак предками хеттов. В Ветхом завете говорится, что хетты обитали в Палестине во времена Авраама, т. е. задолго до того как они основали империю и распространили свое влияние на эту страну. На эти упоминания поэтому обычно не обращают внимания, считая их анахронизмами, введенными в повествование поздними переписчиками, но с этим трудно согласиться, потому что по крайней мере в двух случаях хетты упоминаются в связи с событиями, которые почти несомненно были отмечены в документах того времени[5].
5
Это покупка пещеры Махпелы, на которую должна была быть составлена табличка-контракт, дающая право собственности, и женитьба Исава на «дочерях хеттеян», для которой также должен был быть составлен контракт. (См.: Бытие 23, 7—20 и Бытие 26, 34). —