Но где же, наконец, Сталинград?
А вот до Сталинграда журнал «Эн Гуардия» разместил ещё и прямо-таки политую патокой заметку о визите в Вашингтон кубинского президента Фульхенсио Батисты. Он, оказывается, и с Рузвельтом встретился, и перед Конгрессом выступил.
На фото из журнала «Эн Гуардия»: президент Рузвельт приветствует «президента Кубы генерала Батисту». Обратите внимание: Рузвельт даже встал с инвалидной коляски
Если редакция журнала «Эн Гуардия» и позволила себе вольность, то только тогда, когда, перечисляя титулы Батисты, поместила перед словом «президент» звание «дивизионный генерал». На эзоповом языке это было напоминанием о том, что к власти Батиста пришёл в звании сержанта[40].
Впрочем, к публикациям журнала «Эн Гуардия» мы ещё вернёмся. А сейчас — к официальным документам.
Вступлению во Вторую мировую войну первых стран Латинской Америки в декабре 1941 года предшествовали события на всё той же Кубе в июле 1940-го. Именно в кубинской столице тогда была подписана удивительная Декларация, согласно которой нападение на одну страну западного полушария считалось агрессией против всех.
«Удивительным» я этот документ называю потому, что в следующий раз такой принцип американцы смогут «застолбить» только в договоре о создании НАТО. А это будет уже в 1949 году. То есть на своём «заднем дворе» США запустили тогда очень важную схему, которая потом будет им служить многие десятилетия[41].
Но длинным оказался путь ещё и к Гаванской Декларации 1941-го.
С 23 сентября по 3 октября 1939 года (то есть почти сразу после начала Второй мировой) министры иностранных дел стран западного полушария собрались на экстренную встречу в Панаме. Там была одобрена резолюция о нейтралитете. В частности было объявлено о создании «зоны мира» вокруг обеих Америк, где военные действия запрещались даже между теми странами, которые между собой воевали{46}.
В намного более ёмкой и научной форме события тех месяцев описали составители сборника «Кризис и война». Вот как там подаются (на мой взгляд, вполне справедливо) события в Латинской Америке с сентября 1939 по декабрь 1941 года, то есть с момента нападения Германии на Польшу до нападения Японии на США:
«Нейтралитет латиноамериканских стран вполне соответствовал линии Вашингтона, предпочитавшего не вмешиваться в европейскую войну. Но одновременно он отражал и стремление государств региона сохранить экономические связи с державами „Оси“. К 1940 г. германские капиталовложения в регионе составили 969 млн долл., Германия импортировала из Латинской Америки стратегическое сырьё… В Бразилии концерны Круппа и Тиссена занимались разработкой железной руды, в Чили — добывали селитру, в Бразилии, Аргентине, Боливии — владели концессиями на нефтеносные участки.
Происходил и „экспорт“ нацистских идей. Было создано немало фашистских или полуфашистских организаций (в Бразилии — „Бразильское интегралистское действие“, в Мексике — „Национальный синаркистский союз“, в Перу — „Революционный союз“ и др.)…В Бразилии в 1938 г. интегралисты даже предприняли попытку государственного переворота»{47}.
Схожие процессы происходили и на Кубе. И вокруг неё Германия Гитлера «нарезала круги». До поры до времени Батисту это вполне устраивало: как и всякий латиноамериканский политик, он искал сразу несколько «точек опоры». Но очень скоро выяснилось, что, как говорят в России, немцам «дай палец, а они и руку откусят».
Например, к 1938 году именно Германия стала крупнейшим в Европе импортёром кубинского сахара{48}. По этой причине кубинцы присвоили свой орден «Карлос Мануэль де Сеспедес» германскому рейхсминистру иностранных дел Риббентропу и позволили немецкому боевому кораблю «Шлезвиг-Гольштейн» нанести визит в порт Сантьяго-де-Куба. В сентябре 1939 года именно «Шлезвиг-Гольштейн» нанесёт первый удар по польским береговым укреплениям на Балтике. Но чем немцы «отсалютовали» ещё на Кубе? В октябре того же года кубинские власти получили запрос от группы своих граждан с просьбой зерегистрировать «Кубинскую нацисткую партию»{49}.
А вот это (то есть потенциальный приход к власти в странах Латинской Америки политиков, которые ориентировались на какие-то заокеанские центры силы) даже ещё и не вступившим в войну США было совершенно ни к чему. Ведь ещё с далёкого 1823 года американская «доктрина Монро» определяла западное полушарие как «Америку для Америки».
40
Определённая игра слов (или, точнее, неудобство) содержится в публикациях журнала «Эн Гуардия» и о СССР. Например, само это словосочетание «Советский Союз» журнал употребил только единожды — да и то, цитируя Тегеранскую декларацию. Во всех остальных случаях «Эн Гуардия» предпочитала оперировать словом «Россия». Журнал вообще старательно избегал всего коммунистического. Даже цитируя лозунг «Ни шагу назад!», ссылался на неких «политических руководителей». В принципе, это и есть расшифровка советского слова «политрук». Однако на испанский язык его было бы точнее перевести как «комиссар». Но это добавило бы в текст «Эн Гуардии» оттенок просоветской и коммунистической пропаганды. А вот этого нью-йоркские редакторы всячески избегали. Если же рассуждать обо всём сказанном в кубинской системе координат, то, на самом деле, спорно, кто был для США большей «экзотикой». Бастиста или Сталин? Хороши оба! Но суд, который «кровавый диктатор» Фульхенсио Батиста потом проведёт над Фиделем Кастро — это просто «детский лепет» по сравнению с печальной памяти сталинскими процессами. Судите сами: Фидель был никаким не мнимым заговорщиком, а попытался захватить казармы правительственных войск «Монкада». Но ему дали выступить на суде со знаменитой речью «История меня оправдает», а потом разрешили уехать за границу. Можно было о чём-либо подобном думать в сталинской России? Но это так, к слову.
41
И в Организации Американских Государств, и в НАТО, с формальной точки зрения, все равны. Формально говоря, и решения там принимаются не большинством голосов, а на основе всеобщего согласия, то есть консенсуса. Всё это — очень красиво и демократично. Но попробуй проголосовать «против» США какая-нибудь небольшая страна, не обладающая достаточным военным потенциалом! В таком случае гегемон сразу скажет: «Значит, мы вас защищаем, а вы тут колабродничаете?» Именно на этом и основана так называемая «блоковая дисциплина». Конечно, в последние годы она периодически давала сбой. Но, в целом, — работает.