Абдурахимхан с видимым удовольствием поведал о том, как были заживо захоронены в бадрабных ямах[39] несколько эмигрантов, заподозренных в шпионской деятельности, Муфтий с упоением слушал этот полный жестокости и зверства рассказ, а Мирза отвернулся, чтобы не выдать себя.
— Именно так нужно поступать с изменниками, господин… — похвалил Садретдинхан.
— Мои люди внимательно следят за каждым шагом чужеземцев… — продолжал правитель. — Будьте спокойны на этой земле.
Убийцы нашли общий язык. Мирза, стиснув зубы, молча слушал их затянувшуюся беседу.
Дворец Абдурахимхана располагался в самом великолепном саду Герата. Он был прекраснее таких известных гератских садов, как Тахт-и-Сафар, Баг-и-Курта, Баг-и-Хуриаи, Баг-и-Мавлана Джами, Баг-и-Колина. Это был воистину шахский сад. И здесь Наиб Салар начал почти ежедневно устраивать пиры в честь муфтия, показывая свою щедрость, богатство и гостеприимство.
На званые обеды приглашались высокопоставленные лица: крупные чиновники, баи, видные эмигранты.
Степенные, медлительные гости вели разговор о государственных делах, о политике, «решали» судьбы народов.
…Уже более полумесяца продолжались угощения в честь почетного гостя из Мешхеда. О причинах такой благожелательности Мирзе вскоре стало известно. Оказалось, что афганский консул в Мешхеде Абдул-Азизхан, давший муфтию визы, предварительно прислал письмо Абдурахимхану, рекомендуя как следует встретить важного гостя.
Время шло.
В течение этих дней с позволения муфтия его секретарь беседовал о литературе и политике с видными поэтами Герата, знакомился с историей древнего города и его достопримечательностями. С замиранием сердца стоял Мирза у мавзолея Мавлани Абдурахмана Джами и Алишера Навои, бродил по крепости, построенной последними представителями Тимурова рода, осматривал склепы Шахрук Гавхар Шадаима, Хусейна Байкары и другие памятники с яркой облицовкой из глазурованных плиток. А за городом его привлекло воспетое многими поэтами знаменитое Муссала. Мирза почти зримо представлял картины далеких эпох, о которых красноречиво повествовали прошедшие сквозь гущу веков эти немые свидетели. Грустно смотрел он, как ломали старую крепость и возводили на ее месте лавки нового торгового ряда…
Конечно, все эти прогулки Мирза совершал в свободное время, а его было не так уж много.
Садретдинхан не любил появляться в гостях без помощника. А Мирзе все эти посещения богатых домов давали немало ценных наблюдений и фактов. Когда-нибудь, думал он, все это пригодится…
Да, муфтий все эти дни был очень занят: он встречался с богатыми таджикскими и туркменскими эмигрантами, вел с ними беседы, поочередно гостил у них.
В лучших домах и садах Герата Садретдинхан распинался о спасении нации, о борьбе за объединение мусульман. Его слушали и поддерживали.
Кто же был в числе собеседников и гостеприимных хозяев муфтия?
Бывший палач Хорезма и Туркмении Джунаидхан, его сыновья Кандимхан и Аннамурад, присланный самим Садретдинханом из Мешхеда туркменский националист Аннакули Курбан Саидов, Абдукарим Мингбаши из Джизака…
Что этим «великим» до судьбы народа, который они предали!
Крупные баи из Ташкента, торговцы из Бухары и Ферганы, будто соревнуясь между собой, старались заслужить «благословение» муфтия. Все они верили всевозможным антисоветским хитросплетениям Садретдинхана, прикрытым маской благолепия, веры и национализма. Обуреваемые чувством мести, они могли пойти на любой подлый шаг, а муфтий теперь имел возможность лично убеждать их в необходимости готовиться к «великим событиям».
Его беседы и проповеди были в то же время хорошей проверкой. Муфтий взвешивал, прикидывал, кто на что способен, когда и как использовать этих людей в своих целях.
За двадцать дней муфтий согласовал со своими друзьями план деятельности среди эмигрантов. А Наиб Салар, наконец, получил ответ на свое письмо, в котором он просил разрешения пропустить муфтия в Кабул. Ведь Садретдинхан торопился в Кашгар. Его больше нельзя было задерживать.
…Шел конец сентября. Коней, которые были за бесценок куплены у казахов, муфтий продал здесь в пять раз дороже: ему был предоставлен автомобиль.
Простившись с Наиб Саларом, они двинулись в сторону Кабула.
Да, Наиб Салар Абдурахимхан щедро встречал муфтия. С благодарностью будет вспоминать о нем Садретдинхан. Пройдут годы, и этот «гостеприимный хозяин» вздумает притязать на престол, однако дни свои кончит в зиндане.
Но это случится позднее. Сейчас Наиб Салар с почестями проводил муфтия. И машина, поднимая клубы плотной пыли, все дальше и дальше удалялась от Герата.