Поезд сопровождала официальная делегация, в которую входили не менее 1200 специально отобранных людей — они представляли на похоронах Ленинград. В Москве также было организовано прощание с телом Кирова. Почти миллион москвичей пришли проститься с ленинградским партийным лидером[143].
Погребение Кирова состоялось 6 декабря, и следующие несколько дней все газеты были заполнены репортажами о похоронах и выдержками из речей с соболезнованиями по поводу его смерти. «Ленинградская правда» опубликовала большую статью «Наш Киров», посвященную его памяти. Авторами были местные партийные руководители Чудов, Угаров и Ирклис[144]. Спустя несколько дней был опубликован некролог Кирова, написанный Кодацким[145]. Публиковались также и соболезнования, поступавшие из-за границы[146]. Более того, было принято решение о переименовании города Вятки в Киров, выпуске книги, посвященной Кирову, и т. д. Иностранные дипломаты в России отмечали, что в советской прессе о Кирове писали так же благоговейно, как о Ленине после его кончины[147].
Что касается самого убийства и обстоятельств, при которых это случилось, советская пресса была более сдержанной. 3 декабря в опубликованном кратком отчете НКВД назвал имя убийцы и год его рождения; также было написано, что расследование убийства продолжается[148]. Указывалось, что Николаев ранее работал в Рабоче-Крестьянской Инспекции города Ленинграда (сокращенно Рабкрин), но никаких упоминаний о том, что он был безработным, а его последним местом службы был Институт истории партии, там не содержалось.
3 декабря газеты также сообщили, что днем раньше утром в Ленинград из Москвы прибыла делегация руководителей партии, возглавляемая самим Сталиным. Сообщалось, что в числе членов делегации были такие деятели, как Молотов, Ворошилов и Жданов[149].
4 декабря общественность получила дополнительную информацию по убийству. В сообщении НКВД говорилось, что террорист пользовался револьвером системы «наган» и убил Кирова с короткого расстояния выстрелом в затылок. Также был опубликован отчет о вскрытии тела Кирова[150]. Одновременно были обнародованы различные инициативы властей в связи с происшедшим. В день убийства постановлено, что излагались процедуры расследования террористических актов и вынесения приговоров по таким делам. В тех случаях, когда речь шла об обвинениях, связанных с организацией или исполнением террористических актов, органы следствия отныне были обязаны максимально сокращать сроки расследования. Суды в ожидании помилования отныне были не вправе откладывать приведение в исполнение смертных приговоров по таким делам, т. е. кассационные жалобы по ним отныне не допускались. Таким образом, НКВД был обязан незамедлительно приводить в исполнение смертные приговоры сразу же после их вынесения.
Кроме того, было объявлено о смещении с поста и привлечении к суду за халатное отношение к служебным обязанностям начальника Ленинградского управления НКВД Ф. Д. Медведя, а также его заместителя Ф. Т. Фомина и шести других сотрудников управления. Исполняющим обязанности начальника Ленинградского управления НКВД был назначен первый заместитель наркома НКВД Я. С. Агранов. В середине месяца его сменил на этом посту Л. М. Заковский.
Более того, как оказалось, в Ленинграде и Москве органы арестовали 71 «белогвардейца». Их обвинили в организации террористических актов против представителей советской власти[151]. Еще через два дня было объявлено, что большинство из них были расстреляны[152]. Далее, в течение следующих двух недель были осуждены и казнены «белогвардейцы» в Минске и Киеве[153]. Однако в прямом участии в убийстве Кирова ни один из этих «белогвардейцев» не обвинялся. Их обвиняли, главным образом, в том, что они незаконно проникли на территорию Советского Союза, имея при себе револьверы и ручные гранаты.
Публикации в советской прессе обстоятельств этого убийства создавали неясную и противоречивую картину. В них говорилось только о некоторых конкретных деталях, но отсутствовали какие-либо указания на то, кто мог стоять за этим преступлением, — лишь упоминались «враги рабочего класса». Однако по публикациям первых дней после убийства можно было предположить участие находящихся за границей «белогвардейцев». Карл Радек, известный журналист и в прошлом видный политический деятель, в правительственной газете «Известия» упомянул об измышлениях иностранной прессы относительно участия в этом убийстве левацких радикальных элементов, не довольных возобновлением дружественных отношений между Францией и Советским Союзом. Хотя Радек и высмеивал такие версии, однако он был убежден, что цель «контрреволюционных элементов, готовящих террористические заговоры», заключалась в создании препятствий для подобного сближения. Представляется возможным, что в этом контексте Радек все же связывал «контрреволюционные элементы» с иностранными «белогвардейцами»[154].
147
См., напр., сообщение генерального консула в Ленинграде Соммера в Германском посольстве в Москве от 18.12.1934 г. (АА. Tgb. No. С. 768/34.)
150
Правда. 04.12.1934 г. По словам Рослякова, который одним из первых появился на месте преступления, детали происшествия приведены неточно. (Росляков. Указ. соч. С. 87.)
153
В Минске были расстреляны 9 чел., в Киеве — 28. Ленинградская правда. 12.12.1934,18.12.1934 г.