Осужденные на смерть покинули амфитеатр, воспевая Христа. Никто их не остановил, наоборот, когда они проходили, римляне опускались на колени и говорили:
— Их любовь победила нашу ненависть. Слава их Богу!”
Кардинал Бонино вежливо попросил нунция прервать чтение, потом взял слово:
— Мне кажется, что с точки зрения чистой агиографии[60]этот текст слишком точно следует приключениям Базофона, чтобы его не читать. Я выдвигаю гипотезу, что “Житие Гамальдона” — лишь одна из версий “Жития святого Сильвестра”. Что вы об этом думаете?
— Возможно, перед нами и в самом деле последние страницы “Жития святого Сильвестра”,— согласился отец Мореше.— Полагая, что он мистифицирует читателей, хитроумный поляк в действительности сумел собрать то, чего не доставало тексту для его полноты. В конце концов, все жития святых сходны между собой. Но весьма любопытно, что составитель этого документа постоянно и на всем его протяжении более или менее убедительно пытается внушить нам мысль, что Церковь извратила изначальное послание Христа.
— Всегда существовали Церковь бедных и Церковь богатых,— заметил кардинал.— Вспомните слова Нашего Господа на эту тему: “Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие”. Когда я получил кардинальскую шапку и алую мантию, я много об этом думал. Ведь никто никогда не видел, чтобы верблюд прошел сквозь игольное ушко, не так ли? И, конечно же, Иисус говорил о гордецах, которые отказываются замечать бедность, а это грех против Святого Духа — и грех непростительный. Поэтому все, кто в течение столетий боролся против церковной помпезности, а также против доктринального тщеславия, имели все основания полагать, что они верны изначальному духу Евангелия.
Адриан был мыслями далеко. Для него расследование было закончено. Верховному понтифику и великому раввину больше не грозила опасность. “Житие святого Сильвестра” обнаружено. Никакой скандал Ватикану больше не угрожал. Оставалась Изиана, которая не сумела остаться живой и которая после своей смерти неотступно его преследовала. “Никогда не верь в то, во что ты веришь”. В Индии один старый мудрец сказал ему нечто похожее: “Если ты встретишь Бога, убей Его, так как Бога встретить невозможно. Тот, кого ты встретишь, будет самозванцем”. Не поэтому ли Адриан не желал поклоняться идолам и оставался агностиком, будучи в полной растерянности перед лицом вселенской загадки. В своей записной книжке он отметил: “Вселенная — это язык, на котором надо разговаривать, а не текст, который нужно расшифровать”. Однако чего бы он ни отдал, чтобы войти в непосредственное соприкосновение с самой материей этого языка. Но он оставался для него китайской грамотой.
А монсеньор Караколли уже переводил дальше. Сильвестр встретился с римским епископом, потом с императором. Потом свел их вместе. Да, церковный мир будет восстановлен — немного позже... Между тем гонения прекратились. Ураган, пронесшийся над городом, взволновал народ, увидевший в этом предостережение, что боги защищают этих евреев, называющих себя христианами, среди которых, кстати, появилось много подлинных римлян.
Да, это была лишь легенда, но она, несомненно, содержала в себе больше истин, чем многие толстые исторические трактаты. Внедрение религии Христа потребовало многих столетий. Она развивалась и утверждалась через ереси, церковные соборы, догматические писания и тот вид безумия, который воздействует на любой разум, оставляя свой неизгладимый знак на человеческой убежденности. Не случилось ли так, что одна из историй сумела проникнуть в Историю и коренным образом ее изменить?
Все эти мысли крутились в голове Адриана, когда какое-то слово внезапно привлекло его внимание. Его дух сразу возвратился в зал Святого Пия V и стал слушать перевод нунция.
“Когда Сабинелла, эта святая женщина, поняла, что ее дорогой сын будет не только светочем Фессалии, но и папой христианского мира...”
Адриан вскочил с места.
— Довольно! — воскликнул он.
Нунций замолчал. Все взгляды обратились к профессору. Он спокойно закурил “Чилиос” и стал излагать свои мысли:
— Вымысел — это ведь и есть подлинное чудо! И оставьте его нетронутым, во всей его невинности! Приключения Базофона привлекательны только своей неуемной фантазией. Если же вы попытаетесь извлечь отсюда какой-то урок, у вас ничего не получится. Эта легенда, безусловно, ничего не хочет сказать, это повествование в некоем, так сказать, шахматном порядке, в постоянно живом и неудовлетворенном, а следовательно, возрождающемся желании странствовать по миру. Какое захватывающее путешествие, совершенное в мыслях, не правда ли? И кто его подлинный автор?
60
Агиография — церковно-историческая литература, представленная “Житиями” святых угодников.