Больше Вере вопросов задавать не понадобилось, потому что Алексей сам все рассказал. Из флакона надо накапать в любое питье восемь-десять капель, но никак не больше пятнадцати на бокал. Больше нельзя, Спаннокки рискует не проснуться. Меньше восьми тоже нельзя – тогда он скоро не заснет. Если придется добавлять снотворное в бутылку, то тут уж пусть Вера сама прикинет, сколько ей нужно капель. На всякий случай снотворного будет с запасом. В портфель надо заглядывать аккуратно, запоминать, как что лежит, и возвращать на место в том же порядке, чтобы Спаннокки не заподозрил, что в его драгоценных бумагах кто-то рылся. Деньги на расходы Вере будут выданы. Кроме того, если Вере для образа понадобится что-либо из одежды, то она сможет получить это в магазине Старобельского на Кузнецком Мосту. Алексей предупредит, и стоимость выбранного Верой запишут на особый конфекционный[17] счет их ведомства. (Надо же, удивилась Вера, оказывается, и владельцы модных магазинов тоже сотрудничают с делопроизводством Алексея.) В случае какой-то срочной необходимости надо телефонировать по номеру шестнадцать – семнадцать (запомнить легко), попросить к телефону Николая Аристарховича и, когда ответят, что Николай Аристархович вчера уехал в Тверь, передать для него сообщение, то есть сказать, что надо. Все сказанное будет тотчас же передано Алексею или кому-то из его коллег (так он их назвал). «Николай Аристархович» и «Тверь» – это секретные слова, по которым коллеги Алексея узнают своих. Вопрос должен содержать имя, а ответ – название города.
Вера слушала, запоминала и все глубже проникалась своей причастностью к такому большому важному делу. Когда Алексей закончил и взял из вазочки пастилу (прохоровскую[18], никакой другой Владимир не признавал), Вера сообразила то, о чем не подумала раньше.
– А что решит Спаннокки, когда проснется? Он же поймет, что я его усыпила нарочно, и примет меры. Избавится от компрометирующих документов или спрячет портфель…
Алексей неторопливо, с видимым удовольствием откусывал пастилу, так же неторопливо жевал и запивал чаем. При этом он внимательно смотрел на Веру, словно ждал, что она сама ответит на свой вопрос.
– Он подумает, что это сделала прислуга? – предположила Вера и тут же поняла, что сказала глупость, потому что прислуга в гостиницах клиентов не опаивает, это сразу же вскроется. – Нет, не подумает… Или вам уже будет все равно?
Не переставая жевать, Алексей отрицательно покачал головой. Не все равно, мол.
– Как же тогда? – растерялась Вера. – Или от вашего снотворного память отшибает напрочь?
Алексей снова покачал головой – опять не угадала. Вере надоело демонстрировать свою глупость. Она замолчала и стала ждать, что скажет Алексей.
– А не перейти ли нам на «ты»? – неожиданно спросил Алексей. – Владимир уже интересовался, почему я держусь с его супругой столь церемонно? Даже обозвал меня старосветским помещиком.
– Давайте перейдем, – ответила Вера и напомнила, опасаясь, что разговор свернет с волнующей ее темы: – Так что же со Спаннокки? Как сделать так, чтобы он ничего не заподозрил?
– Очень просто. Ты возьмешь из его бумажника всю наличность…
– Что-о-о?! – Вера не поверила своим ушам.
– Заберешь деньги из его бумажника, – как ни в чем не бывало повторил Алексей. – Пусть считает тебя воровкой. Суммы при нем должны быть приличные, так что твоя игра будет выглядеть стоящей свеч.
– Нет! – твердо, резко и с вызовом ответила Вера. – Нет! Никогда!
– Другого выхода нет. – Алексей развел руками. – Но ты всегда вправе отказаться. Доброволие – наш главный принцип. Мы никогда никого не принуждаем и не вынуждаем нам помогать.
– А что мне делать потом с этими деньгами? – неожиданно для себя самой спросила Вера. – Их надо кому-то отдать, так ведь? Не могу же я оставить их себе?
– Ты отдашь их мне, – сказал Алексей, – а я внесу их в наш негласный фонд, откуда мы берем неподотчетные средства. Но никто не упрекнет тебя, если ты оставишь деньги Спаннокки себе. Это будет премия за успешно выполненное поручение.
– Ну уж нет! – не раздумывая, отказалась Вера. – Не нужно мне никаких премий, особенно таких!
Алексей не стал настаивать. Спохватился вдруг, что до сих пор так и не оформил Веру в качестве сотрудницы, и велел написать прошение на имя какого-то делопроизводителя какого-то делопроизводства чего-то там при обер-квартирмейстере. Вера запомнила только фамилию и звание – полковник Монкевиц. Прошение, написанное под диктовку Алексея, было совершенно обычным, со всеми полагающимися в подобных бумагах казенными оборотами. Вере очень понравилось название ее должности, если это можно было назвать должностью, – «секретный агент». Звучит! Жаль только, что никому не похвастаешься. В прошении было упомянуто о том, что Вера обязуется хранить в тайне все, что имеет отношение к ее работе.
17
К о н ф е к ц и о н – готовое платье и белье, а также магазин или отдел, торгующий подобным товаром.