ГЕРМАНИЯ ВООБЩЕ
Один немец спросил меня:
— Нравится вам наша Германия?
— О да, — сказал я.
— Чем же?
— Я видел у вас, в телеграфной конторе, около окошечка телеграфиста сбоку маленький выступ с желобками; в эти желобки кладут на минутку свои сигары те лица, которые подают телеграммы и руки которых заняты. При этом над каждым желобком стоят цифры — 1, 2, 3, 4, 5 — чтобы владелец сигары не перепутал ее с чужой сигарой.
— Только — то? — сухо спросил мой собеседник. — Это все то, что нравится?
— Только.
Он обиделся.
Но я был искренен: никак не мог придумать — чем еще Германия могла мне понравиться.
Немцы чистоплотны, — но англичане еще чистоплотнее.
Немцы вежливы, — но итальянцы гораздо вежливее.
Немцы веселы, — французы, однако, веселее.
Немцы милосердны[7] — нет народа милосерднее русских — в частности, славян — вообще.
Немцы честны[8],— но кто же может поставить это кому— нибудь в заслугу? Это пассивное качество, а не активное.
Ни один огурец не сделал в течение своей жизни ни одной подлости или мошенничества; следовательно, огурец следует назвать честным? Отнюдь. Честность его просто следствие недостатка воображения.
Большинство немцев честны по той же причине — по недостатку воображения.
Не то хорошо, что немцы честны, а то плохо, что все остальные народы, исключая французов и англичан, отъявленные мошенники.
Когда в России встречаешься с французской или английской честностью — это производит крайне выгодное впечатление.
Однажды в Харькове я зашел в английский магазин купить шляпу.
— Сколько стоит эта шляпа? — спросил я.
— Десять рублей, — сказал хозяин.
— Хорошо, заверните. Вот вам 25 рублей — позвольте сдачу.
— Пожалуйста.
— Позвольте!.. Мне нужно сдачи 15 рублей, а вы даете 18. Вы ошиблись в мою пользу.
— Нет, не ошибся. Дело в том, что шляпа стоит всего 7 рублей, и я не могу взять за нее больше…
— А почему же вы сказали раньше — 10.
— Я думал, вы будете торговаться — русские всегда торгуются. Я бы и сбросил 3 рубля. Но раз вы не торгуетесь — не могу же я взять за нее больше…
Вот я рассказал этот эпизод. Но если бы русские купцы не были такими мошенниками — мне и в голову бы не пришло восхищаться поступком иностранца — шляпника.
Немецкая аккуратность, немецкая методичность — это все выводит настоящего русского из себя.
В Берлине мы зашли однажды в какой — то музей военных трофеев.
Подошли в первой зале к монументальному сторожу и спросили:
— А где тут знамена?
Он оглядел нас и стал со вкусом медленно чеканить:
— Знамена есть налево; знамена есть направо; знамена есть впереди; знамена есть в нижнем этаже; знамена есть в верхнем этаже; знамена есть в среднем этаже. Какие именно знамена хотели бы вы видеть?
В одной немецкой гостинице я наблюдал следующий факт: какой — то человек постучал в дверь первого номера и сказал:
— Очень прошу извинения — не здесь ли находится в гостях господин Шульц; он мне нужен по одному мануфактурному делу.
После этого он постучал во второй номер:
— Очень прошу извинения — не здесь ли находится в гостях господин Шульц; он мне нужен по одному мануфактурному делу. Я уже спрашивал в первом номере — его нет.
То же самое он повторил в третьем, четвертом и пятом номере. В шестом уже добавлял: я искал господина Шульца в первом номере, я искал господина Шульца во втором номере, в третьем и в четвертом, я искал господина Шульца также в пятом — его там не было. Нет ли у вас господина Шульца, необходимого мне по мануфактурному делу?
У нас в России после этого монолога открылась бы дверь третьего или четвертого номера, и сапог полетел бы в голову незадачливого мануфактурщика.
А в немецкой гостинице голоса отвечали из — за дверей:
— Я очень сожалею, но у меня в пятом номере нет в гостях господина Шульца, необходимого вам по мануфактурному делу; но нет ли господина Шульца в номере шестом?
Все немецкие двери украшены надписями: «выход», будто кто — нибудь без этой надписи воспользуется дверью, как машинкой для раздавливания орехов, или, уцепившись за дверную ручку, будет кататься взад и вперед. Надписи, украшающие стены уборных в немецких вагонах, — это целая литература: «просят нажать кнопку», «просят бросать сюда ненужную бумагу», под стаканом надпись «стакан», под графином «графин», «благоволите повернуть ручку», в «эту пепельницу покорнейше просят бросать окурки сигар, а также других табачных изделий».